Популярные новинки в магазине





"100% Андерс - автобиография" (перевод на русский язык)

Томас Андерс, он же Бернд Вайдунг. Голос Модерн Токинг.

Аватара пользователя
Сообщение Аленушка » 21 сен 2011 15:21

 !  писал(а):
В этой теме выкладываем только переводы книги Томаса "100 PROZENT ANDERS" , а их обсуждение размещаем в теме: 100% Андерс - автобиография
Перепечатка, копирование, воспроизведение или иное использование материалов без ссылки на mt-80club.ru и автора перевода ЗАПРЕЩЕНО!!!

Глава 1
Модерн Токинг — Миссия невыполнима
Перевод на русский язык

Спойлер: Перевод
Скрытый текст. Необходимо зарегистрироваться.

Продолжение далее в теме.

Сообщение не в тему (флуд)
Перепечатка, копирование, воспроизведение или иное использование материала без ссылки на mt-80club.ru и автора перевода ЗАПРЕЩЕНО!

Аватара пользователя
Аленушка
Специалист
Специалист
 
Сообщения: 1885
Стаж: 12 лет 11 месяцев 15 дней
В кошельке: 870.00 MT
Откуда: Тула
Пол: Нету
Благодарил (а): 6729 раз.
Поблагодарили: 8715 раз.
Награды: 2
Информатор Iст (1) Герой IIст (1)


Аватара пользователя
Сообщение Аленушка » 21 сен 2011 17:20

Скрытый текст. Необходимо зарегистрироваться.

Сообщение не в тему (флуд)
Перепечатка, копирование, воспроизведение или иное использование материала без ссылки на mt-80club.ru и автора перевода ЗАПРЕЩЕНО!

Аватара пользователя
Аленушка
Специалист
Специалист
 
Сообщения: 1885
Стаж: 12 лет 11 месяцев 15 дней
В кошельке: 870.00 MT
Откуда: Тула
Пол: Нету
Благодарил (а): 6729 раз.
Поблагодарили: 8715 раз.
Награды: 2
Информатор Iст (1) Герой IIст (1)


Аватара пользователя
Сообщение Аленушка » 21 сен 2011 19:58

Сообщение не в тему (флуд)
Я ЧУТЬ НЕ ПЛАКАЛА, КОГДА ПЕРЕВОДИЛА. ВОТ ВАМ НА НОЧЬ ГЛЯДЯ. ::tease1.gif::

Скрытый текст. Необходимо зарегистрироваться.

Сообщение не в тему (флуд)
Перепечатка, копирование, воспроизведение или иное использование материала без ссылки на mt-80club.ru и автора перевода ЗАПРЕЩЕНО!

Аватара пользователя
Аленушка
Специалист
Специалист
 
Сообщения: 1885
Стаж: 12 лет 11 месяцев 15 дней
В кошельке: 870.00 MT
Откуда: Тула
Пол: Нету
Благодарил (а): 6729 раз.
Поблагодарили: 8715 раз.
Награды: 2
Информатор Iст (1) Герой IIст (1)


Аватара пользователя
Сообщение Brother_Louie » 22 сен 2011 20:30

Продолжение первой главы...

«Дорогие фанаты, - закричал Дитер в самом разгаре шоу,- я должен вам сказать,
что с сегодняшнего дня МТ больше не существует!»
Бомба взорвалась.

*******************************

Ощущения как в сильную грозу.
Люди смотрят на небо, видят молнию, и... с некоторым опозданием раздается удар грома. Мне даже показалось, что многие в первые секунды верили, что Дитер пошутил.
Это были секунды, необходимые мозгу, чтобы принять информацию, прошедшую путь от ушной раковины по нервным волокнам, и понять ее.
Все! Стоп! Конец!

Расстроенные поклонники продолжали свистеть, у многих были слезы на глазах. Я стоял на сцене и думал о том, как цинично ведет себя Дитер.
Ему совершенно безразлично, что наш тур только начался. И безразлично, что в ближайшие 2 недели нас хотели видеть еще 50000 человек, наши поклонники ждали нас! Он не считался с музыкантами, техниками, помощниками, организаторами. Для Дитера имело значение только его личное мнение.
Пожалуй, он был обижен из-за той поездки в США. Он был как маленький ребенок. Я уже успел хорошо узнать его.

Около полуночи я сидел в машине со своим водителем по дороге в Берлин в отель "Адлон".
Я взял мобильный телефон и набрал номер Клаудии. "И как это было?" - спрашивала она. "9000 человек - сумасшедший дом!" - отвечал я. "Как сегодня вел себя Дитер?" - хотела знать она спросонья. " Он уже объявил конец "Модерн Токинг" на сцене", - спокойно сказал я. "Что?!" - она внезапно проснулась. Её голос звучал ошеломленно. "Да, все кончено", - отвечал я.

Ни Клаудия, ни я не могли нарушить воцарившееся между нами молчание. Мы были шокированы.
Нет, не тем, что "Модерн Токинг" больше нет. Тем, что теперь мы были свободны. Больше никакого "мистера переменчивое настроение". Никакой суеты у меня за спиной, когда я должен был опасаться, что он пытается выбить побольше денег для себя самого. Никакого больше страха, что тебя оболгут, дабы выставить себя в лучшем свете. Я не испытывал чувство разочарования, но мы наконец могли глубоко вздохнуть. И я снова мог быть самим собой.

После концерта в Ростоке были запланированы несколько выходных дней, то есть несколько свободных дней во время турне. Я забронировал для себя и моей семьи билеты из Берлина на Майорку, чтобы навестить друзей.
Я хотел пару дней погреться на солнце прежде чем начнется тур. План был таков: ни слова о проблемах. СМИ отреагировали мгновенно: "Модерн Токинг больше нет!", "Дитер Болен покончил с Модерн Токинг", "Томас Андерс и Дитер Болен расстаются во второй раз"... и так далее крупными буквами во всех газетах. Мой мобильный телефон больше не молчал. Бемконечные интервью и обсуждения с моим руководством.

В отличие от нашего первого распада в 1987 году, когда я "ушел в тень", как раненая охотником косуля, теперь я был готов к бою.
Я использовал возможности СМИ и занял оборону. Я объяснил, что Дитер выбрал неправильное время для распада, что он не посчитался с желаниями и надеждами наших поклонников. Я говорил, что был готов вопреки всем нашим с Дитером разногласиям доработать турне до конца.
Без "если" и "но"!

Как я потом услышал, он понимал, что его реакция на мои концерты в Америке была слишком бурной и что следовало бы все хорошенько обдумать. Но в итоге ему это надоело. Мне вспомнилась цитата Гётца Кизо: "Откуда мне знать, что я думаю, если я не слышу, что говорю".

Звукозаписывающая компания и организаторы концерта потребовали, чтобы мы с Дитером отыграли последний концерт 23 июня в Берлине. Конечно я согласился. По крайней мере, так я мог отчасти вернуть нашим поклонникам то, что у них так грубо отняли.
23 июня в первой половине дня я прилетел с Клаудией и несколькими друзьями из Франкфурта в Берлин - с 1000 мыслей, которые возникали в моей голове. Что будет вечером? Каким оружием будет бороться Дитер на сцене? Нормально, с глазу на глаз, или он снова придумает какую-нибудь гадость, будет надменно улыбаться в камеры и выставит меня идиотом?

По дороге в Wuhlheide, где должен был состояться концерт, я был весь погружен в свои размышления. Многим знакомо это чувство, которое ты испытываешь на пути в чему-то неприятному и неизвестному. С одной стороны, хочется, чтобы дорога была как можно более долгой, с другой - хочется, чтобы поскорее все закончилось. За кулисами царила мирная обстановка.
Были ли там мои друзья или кто-то из людей Дитера - они старались избегать друг друга. А если они встречались, то учтиво кивали и спешили удалиться прочь. Шефы звукозаписывающей компании молились, чтобы не дошло до скандала, так как в понедельник, после нашего последнего совместного концерта, должны были начаться продажи альбома „Best of". А раздор - всегда плохой продавец.

И снова, без моего ведома, на сцену вышел "продукт" Дитера Болена - Ивонна Каттерфельд. Но ее ждала та же судьба, что и Александра Клавса в Ростоке - публика освистала Ивонну.
Нервы поклонников были на пределе. В воздухе витала легкая грусть. В глазах читался вопрос: почему? Интуитивно все знали ответ. Мне трудно вспоминать некоторые моменты того шоу. Дитер и я надели традиционные улыбки солистов "Модерн Токинг" и не обращали друг на друга внимания на сцене. Обращения к публике между песнями звучали как свегда весело.
Мы пытались подбодрить поклонников очередной фразой. Но этим вечером смеяться никто не хотел. Я очень сильно почувствовал публику. 16000 человек, которые пели с нами все песни, неистово ликовали и с каждой спетой песней оказывались ближе к концу.

На всех наших концертах за эти годы мы в конце пели на бис "You're my heart, you're my soul". Эту песню многие очень любят. Ни "Cheri Cheri Lady", ни "Brother Louie", ни "You are Not Alone" - зрители ждали в конце каждого выступления именно "You're my heart, you're my soul". И Дитер это знал. Последний концерт закончился. И мы ушли! Даже в этой ситуации он не попытался перепрыгнуть через себя и сделать что-то хорошее напоследок.

...Концерт подходил к завершению. Было задумано, что после "Cheri Cheri Lady" мы должны были уйти вместе со сцены, а потом вернуться и спеть "You're my heart, you're my soul".
Я до сих пор не знаю, было ли так задумано им или нервы Дитера оказались не так сильны, как он пытается показать. Последние ноты "Cheri Cheri Lady" еще не отзвучали, как Дитер объявил "You're my heart, you're my soul". Я подумал: вот дерьмо. Как спасти ситуацию? Ведь мы должны были еще выйти "на бис". Это наш последний концерт, все должно хорошо закончиться.
Музыка играла... Я пел, как делал это тысячи раз. Меня можно разбудить посреди ночи, и я превосходно спою эту песню. Пока я пел, я мысленно искал решение проблемы и не находил.

Все, песня спета! Апплодисменты, еще раз апплодисменты, ликование, поднятые вверх руки, слезы на глазах тысяч поклонников и ... просьба спеть "на бис". Я кланялся и все думал, как спасти положение.
И где был Дитер? Я посмотрел направо, потом налево на музыкантов. Его уже не было. Я беспомощно оглянулся на организаторов и среди суетящихся техников и рабочих сцены увидел удаляющегося Дитера. Он сел в лимузин и уехал. Боже! Что за жалкий уход! Поистине жалкий конец дуэта, написавшего историю музыки!

Ночь была для меня долгой. Клаудия, мои друзья и шеф музыкального издательства Майк Веллер праздновали в "Адлон" в Берлине. Мне, как представителю группы вручили золотой диск за Universe. Мы праздновали! Но не конец "Модерн Токинг", а грандиозный успех "Модерн Токинг" и начало нового этапа в жизни.

"Дамы и господа, приветствуем вас на борту самолета Ибица - Берлин, желаем приятного полета", - звучало из бортовых динамиков. Я летел на Ибицу со своей семьей, мы отдыхаем там каждое лето. Прошел день после последнего концерта "Модерн Токинг".

Мне срочно нужен был отпуск. Просто ничего не делать! Просто жить... Долгая ночь наложила свой отпечаток - я очень устал. Хоть мои глаза были закрыты, я думал о событиях последних месяцев и лет своей жизни. И прежде, чем самолет поднялся в воздух, я заснул и начал мечтать...

Сообщение не в тему (флуд)
Источник: https://moderntalking.ru/forum/viewtopic ... 808#p21808

Перевод: Diana, Shady

Аватара пользователя
Brother_Louie
А мне здесь нравится!
А мне здесь нравится!
 
Сообщения: 267
Стаж: 12 лет 6 месяцев 7 дней
В кошельке: 19.30 MT
Пол: Нету
Благодарил (а): 63 раз.
Поблагодарили: 702 раз.


Аватара пользователя
Сообщение lirinka » 24 сен 2011 11:30

 !  писал(а):
Создала эту тему для того,чтобы здесь выкладывались только переводы книги Томаса "100 PROZENT ANDERS" , а их обсуждение размещаем в теме: 100% Андерс - автобиография
Перепечатка, копирование, воспроизведение или иное использование материалов без ссылки на mt-80club.ru и автора перевода ЗАПРЕЩЕНО!!!

Этот пост является информационным и будет удалён позже.

О себе:я научилась ценить, сохранять и любить тех немногих, кто действительно этого стоит. Живу настоящим.Уверена в будущем.Научилась на прошлом.
Аватара пользователя
lirinka
Постиг дзен
Постиг дзен
 
Сообщения: 8672
Стаж: 14 лет 4 месяца 16 дней
В кошельке: 632.20 MT
Откуда: Украина
Пол: Нету
Благодарил (а): 21042 раз.
Поблагодарили: 18398 раз.
Статус: Не напрягаюсь
Статус: STOP WAR!!!
Награды: 3
Герой Iст (1) Репортер IIст (1) Признание форумчан Iст (1)


Аватара пользователя
Сообщение Аленушка » 28 сен 2011 17:38

Глава 15. Modern Talking - первая попытка: 1985-1987.
Осенью 1984 года нам с Дитером предстояла очередная совместная работа. Нужно было записать сингл ''Es geht mir gut heut' Nacht'', Таким образом, в начале октября я находился в студии звукозаписи.
Время только перевалило за полдень, и я уже записал свою вокальную партию, когда Дитер меня спросил, нет ли у меня еще времени попробовать новую песню. «Конечно»,- ответил я.- Новая песня — это здорово. Тогда я возьму машину во Франкфурт вечером.» Дитер сунул мне в руку кассету и текст, и я удалился в соседнее помещение, чтобы разучить композицию.
Я был в восторге от песни. Она была на на английском языке и называлась «You're My Heart, You're My Soul”.
Вау! Я был безумно рад, что мне наконец представилась возможность петь по-английски. Для меня он просто звучал более современно. Кроме того, мне казалось, что в 21 год петь постоянно песни типа «Es geht mir gut heut' Nacht'' (“Мне хорошо сегодня ночью») не совсем прикольно.
Затем мы записали в студии «You're My Heart, You're My Soul”. В результате, окрыленный и в отличном настроении я полетел домой.
Невероятно, но реакция звукозаписывающей фирмы была позитивной.
«Отличная песня»- «Из этого можно что-то сделать»- «Это что-то новое» И вслед за этим предложение: «В этой песне мы видим Томаса с партнером».
Итак, синглу суждено было появиться на свет. Еще до того как был конкретизирован проект «Поиск партнера для Томаса Андерса», нужно было подобрать название для нового проекта. Компания Hansa хотела скрыть тот факт, что Дитер связан со мной как композитор. Никакого Томаса Андерса, который выпустил уже несколько успешных песен на немецком. Никакого Дитера Болена, который уже несколько лет пытается реализовать себя в качестве автора песен. Все должно быть полностью новым.
Петра Шуман, являющаяся в то время шеф-секретарем Hansa, раздумывала над нашим названием. В чартах в то время большой успех имела британская группа Talk Talk с песнями в стиле синт-попа. Также существовала группа под названием Talking Heads. В результате Петра придумала “Modern Talk”. Мы с Дитером сочли идею неплохой, однако звукозаписывающая фирма решила, что название «Modern Talking” является более законченным и мягким для дуэта. Так все и было сделано. Затем началось обсуждение оформления обложки. Никто не должен был видеть наших лиц, мы должны были оставаться неизвестными. Мой будущий партнер должен был представлять из себя мою полную противоположность. Я — весь из себя тонкий, андрогинный (типа гермафродита- пер.), вторая часть дуэта — коренастый и неотесанный.
Идея сделать из моей внешности что-то особенное предложила моя прежняя жена Нора. Итак, я отрастил волосы, начал носить шелковые костюмы с наплечниками и лакированные туфли. В восьмидесятые годы это было абсолютно востребовано.Также так же и то, что мужчины использовали макияж.
Как, например, Nick Rhodes из Duran Duran, Boy George или участники Depeche Mode. Чтобы выглядеть как артист, нужно было просто выглядеть по-особенному. Дитеру тоже понравилось мое превращение из примерного деревенского мальчика в стильно-элегантного «студента». Дитера бесплатно одевала компания Adidas, поэтому он начал вдруг носить эти ужасные спортивные костюмы пастельного цвета. В этом смысле он уже тогда был абсолютно непритязателен. Если у него была возможность получить что-то бесплатно, он никогда не говорил «нет». Главное, что ему не нужно было тратиться на одежду, и про между прочим получать за это деньги. Дитер — самый жадный человек из тех, кого я знаю.
Вдохновленный нашим преображением, художественный отдел нашей компании звукозаписи создал легендарную обложку для пластинки, изображающий кроссовку и лакированный ботинок.
Изначально проект МТ не был запланирован с участием ДБ. По крайней мере, на сцене. Дитер должен был только сочинять песни. Звукозаписывающая фирма планировала задействовать меня как певца и рядом со мной поставить кого-то еще. Мой партнер не должен был ни петь, ни играть на каком-либо инструменте. Он должен был просто хорошо выглядеть.
Сегодня, после мегауспеха МТ, невозможно себе представить, что Дитер никогда не хотел стоять на сцене. Его девиз звучал следующим образом: «Я не хочу выступать на публике. Я пишу песни и хочу зарабатывать много денег. Больше мне ничего не нужно». Тем более удивительно, насколько Дитер изменился в течение прошедших лет. Пожалуй, в Германии нет ни одной знаменитости, настолько стремящейся быть в центре общественного внимания. Горе, если за две недели он ни разу не появится в СМИ. Предполагаю, что в этом случае он не сможет спокойно спать и будет выдумывать, какую бы еще запутанную историю ему предъявить публике. То он объявляет в своей любимой газете Bild, что его дом ограблен, при этом представители газеты «случайно» оказываются свидетелями ограбления. В следующий раз он звонит в Bild из больницы, чтобы сообщить им, что сломал пенис, потому что на него случайно упала крышка унитаза.

Последний раз редактировалось Аленушка 28 сен 2011 17:43, всего редактировалось 2 раз(а).
Аватара пользователя
Аленушка
Специалист
Специалист
 
Сообщения: 1885
Стаж: 12 лет 11 месяцев 15 дней
В кошельке: 870.00 MT
Откуда: Тула
Пол: Нету
Благодарил (а): 6729 раз.
Поблагодарили: 8715 раз.
Награды: 2
Информатор Iст (1) Герой IIст (1)


Аватара пользователя
Сообщение Аленушка » 01 окт 2011 20:44

Глава 15. Продолжение.
В 1984 году такая манера поведения Дитеру даже не пришла бы в голову. Тогда он был также далек от надоедливого болтуна, каким является сегодня, как певица Сьюзан Бойл от супермодели. С теми, с кем он тогда имел отношения, он был вполне нормален и любезен. Когда видишь его сегодня, это вряд ли можно себе представить.
Звукозаписывающая компания не была вполне уверена в успехе YMHYMS, и сперва решила определиться с выбором партнера. В тот момент мы с Дитером даже не смели мечтать о том, что YMHYMS через несколько недель станет мировым хитом и , продав в конце концов более 120 млн. звуконосителей, мы станем самым успешным немецким дуэтом всех времен.
Сначала скепсис фирмы звукозаписи казался вполне оправданным, так как в первое время сингл продавался весьма медленно. Каждый понедельник обнародовались данные о продажах, и каждую неделю я неделю я надеялся на чудо. YMHYMS поступил в продажу в октябре 1984 , и к декабрю было продано 6000 синглов. Для того времени это было ничто. Сегодня с таким количеством проданных синглов можно было бы попасть в топ 20 чартов. Но в то время , чтобы попасть в чарты, нужно было продать как минимум 40000 синглов. В декабре 1984 мы были от этого очень далеки.
В первые дни января 1985 года я позвонил Петре Шуман, «доброй душе» Ханзы, чтобы узнать данные о продажах. Никогда не забуду ее слова: «Слушай, Томас. Они опечатались. Я перезвоню в главный офис в Мюнхене и перезвоню тебе». Через 10 минут у меня зазвонил телефон. На трубке была Петра: « Привет, Томас. Они не опечатались. Мы продали более 60000 синглов. За последние четыре недели.»
YMHYMS "выстрелила" с 0 на 38 место в чартах. Так как звукозаписывающая фирма не нашла для меня партнера, у нас не оставалось другого выбора: Дитер должен был выступать со мной на сцене. Ведь уже в первой неделе января нам предстояло выступить в музыкальной программе Формула 1 (АРД) Ингольфа Люка.
На протяжении первых четырех недель января мы занимали первое место в чартах. Отступать было некуда. Нашим фанатам мы не могли неожиданно объяснить, что мы хотели бы заменить Дитера кем-нибудь еще с модельной внешностью. Таким образом, Дитер стал «частью МТ».
Начало МТ было классным. Мы были на седьмом небе от счастья, успех был просто оглушительный. Естественно, сразу же был выпущен альбом, а также второй сингл You Can Win If You Want. Я никогда не забуду, что когда YMHYMS стала номером 1, коммерческий директор Hansa Ханс Блуме сказал мне: «Томас, цени это. Такого больше не будет. Эта песня останется номером один в твоей жизни».
Мне было все равно, что он говорил. Насколько я себя помню, я всегда мечтал оказаться в чартах Германии, и наконец-то я — номер один! Единственное, о чем я думал тогда: Окей, возможно, это единственный номер один в моей жизни, но ведь сотни тысяч певцов никогда не испытывали и не испытают этого в своей жизни. Я был счастлив!
В личной жизни у меня так же все было отлично с Норой. Мы были женаты пару месяцев, а моя карьера уже достигла космических результатов.
Для Норы это также была новая, интересная жизнь, ей пошла на пользу эта деловая активность, так как она помогла ей справиться с болью, связанной со смертью матери. Modern Talking отвлек её от горестных переживаний.
Мы с Дитером раздавали интервью, выступали на телевидении, мы начали получать первые заказы на концертные выступления.


Еще будучи сольным исполнителем Томасом Андерсом, естественно, я имел менеджера: его звали Зигги Кёниг. Он жил неподалеку, и представлял из себя солидного, прагматичного, и вместе с тем достаточно приятного человека. Еще до того, как Зигги стал артистическим менеджером, он был обычным гессенским чиновником, и это было заметно во всем его поведении.Учитывая тот факт, что Зигги уже скончался и это требует от меня определенной доли уважения, я могу сделать вывод, что как менеджер немецкоязычного певца, он, учитывая свои возможности, сделал все возможное для моего продвижения. Зигги был уникальным человеком, и до сих пор связанные с ним воспоминания прочно запечатлелись в моей памяти.
Когда Зигги приезжал за мной к моим родителям, чтобы забрать меня на выступление , он парковал свой автомобиль возле дома моих родителей. Моя мама открывала ему дверь. Еще на пол-пути к двери дома он выкрикивал на своем гессенском диалекте:”Эй, фрау Вайдунг, у вас , случайно, не найдется для меня чашка кофе? А то у меня нервы совсем не к черту!»
Есть еще вопросы касательно Зигги? Нет? Спасибо!
Итак, в октябре 1984, полный гордости, я исполнил для своего Зигги YMHYMS. Мне очень хотелось узнать его реакцию. Но сначала он не сказал ни слова. Затем он выжал из себя медленное «Ааагааа». Выдержав паузу в несколько секунд, он спросил: «Ты это записалл в Гамбурге? Послушай, кто это вообще будет слушать?»
«Зигги, дружище,- возразил я.- Но ведь это так современно! Кроме того, фирма звукозаписи тоже считает, что это отличная песня.» «Эй, могу сразу тебе сказать, они не всегда бывают правы. Думаю, из этой песни ничего не выйдет.»
Когда Зигги уехал домой, я был весь на нервах. Даже если он был иного мнения о песне, чем я, звукозаписывающая фирма или Дитер Болен и Нора, - слово «Дипломатия» пишется у меня «anders” (по-другому- пер.). Чтобы сделать для себя и для моей карьеры нечто большее, мне недостаточно было участия то в одном, то в другом фестивале радио-шлягеров. Мне уже не хотелось больше выступать на ярмарках с репертуаром из заезженных шлягеров.
Я долго раздумывал над тем, как должен выглядеть мой дальнейший жизненный путь. В конце концов, я поговорил с Зигги и, в соответствии с условиями контракта, в марте 1985 года расстался со своим менеджером.
Итак, дело было в марте. МТ занимал первое место в чартах, и Зигги неожиданно заметил, что «он существенно ошибался» в своем прогнозе касательно успеха МТ. В результате Зигги подал на меня в суд на возмещение ущерба.
Боже мой! Сбывается твоя мечта, ты долго к этому стремился и работал над этим, твой каждый день превращается в праздник, и неожиданно ты получаешь от адвоката претензию на возмещение ущерба в сумме 500000 марок!
В этом месте можно было бы сказать всем молодым целеустремленным артистам, которые читают эту книгу: Будьте бдительны! Есть много людей, который желают вам успеха. Но есть и другие люди.
Мы неделями судились с Зигги через наших адвокатов.До тех пор, пока однажды к этому делу не подключился мой отец и не встретился с Зигги за кружкой пива. Мой отец объяснил Зигги, что его требования завышены, и что я намерен довести это дело до суда. Отцу удалось достичь с Зигги договоренности, в результате чего я купил ему 200й мерседес и мысленно послал куда подальше.
МТ неделями занимал высшие строчки чартов в Германии, постепенно «подтянулись» и другие страны. Ежедневно поступали запросы на проведение промо-туров. У нас с Дитером началась не жизнь, а мечта. Номер один во всей Европе. Выпущенный в Германии «The First Album” также достиг вершины чартов. Затем вышел «You Can Win If You Want”, наш второй сингл, который.... также стал номером один.


Однако постепенно стали вырисовываться оборотные стороны успеха. Невероятный успех МТ изменил мою с Норой жизнь буквально за одну ночь.
Часто было так, что мы проводили в пути по нескольку дней, чтобы затем вернуться домой, переночевать и снова упаковать чемоданы, и на следующее утро все начиналось заново.
Нора заметила, что благодаря моему успеху меня стали любить и обожать. Её ревность стала заметной. Мне чужда ревность, тем более в такой трагической форме, как она проявлялась у Норы. Я доверяю своему партнеру, и мой партнер должен доверять мне. Я не рассматриваю каждую красивую женщину в качестве добычи, и не причисляю сразу же каждого обаятельного, хорошо выглядящего мужчину к своим возможным соперникам. Но Норе казалось , что каждое привлекательное существо женского пола стремится меня у нее отбить. Неожиданно у неё появилась фобия, что я могу ее бросить. Её ревность была абсолютно необоснованной, и все же однажды эта патологическая мания прочно засела в ней. Я ничего не мог с этим поделать.
Во время съемок клипа к YCWIYW начались первые конфликты и сбои в работе «фабрики хитов» под названием Томас, Дитер, фирма звукозаписи. Нора не хотела, чтобы я один ехал с исполнительницей главной роли в феррари. Конечно же, сегодня я бы спросил себя: «Это что еще такое?» Но тогда я хотел, чтобы меня просто оставили в покое. Нора и фирма звукозаписи вели бесконечные споры по поводу сцены, в которой я должен был появляться в картинке совместно с главной героиней. Нора часами причитала и дулась, но потом, незаметно для камеры, улеглась на запасное сиденье феррари, скрючившись, между мной и актрисой, чтобы следить за мной во время съемок.
Я и сегодня задаю себе вопрос, было ли это разумно со стороны фирмы звукозаписи, что каждый раз, когда на Нору нападал приступ ярости, она шла ей на уступки. Потому что Нора быстро осознала: «Мой муж - очень важная персона. Он приносит фирме черт знает сколько денег. Поэтому и мне разрешено все.»
Наша жизнь неслась с бешеной скоростью. Каждый день приносил новые сообщения об успехах. В течение нескольких недель по всему миру было продано более 2 млн синглов YMHYMS, в десяти странах альбом занял первое место. Но и второй сингл уже стоял на пятом месте европейских чартов. Также «подтянулись» Азия и Южная Африка. Случалось так, что за один день мы успевали побывать в трех странах. Утром — Осло, в обед — Амстердам, вечером — Париж. И с нами все время... Фредерик Габович, фотограф журнала Bravo. Все запечатлевалось на камеру. Регистрация в отеле, поездка на телевидение, на радиостанцию, в редакцию журналов, выступления в клубах и на дискотеках, покупка сувениров, наше проживание в номере отеля. В три часа ночи, смертельно уставший, я падал на кровать, а утром в семь часов уже звонил будильник, чтобы мы не пропустили рейс на Мадрид. Нам предстояла работа над нашим новым альбомом. Звукозаписывающая фирма и Дитер Болен хотели осенью выпустить на рынок новый альбом. В соответствии с поговоркой: куй железо, пока горячо. Итак, мы записали наш новый альбом «In The Garden of Venus”.


Дома у меня имелась демо-версия песни, которая просто не выходила у меня из головы : «Cheri, Cheri Lady”. Легкая и простая, но она навевала на меня приятные чувства. Для нового альбома Дитер всегда присылал мне 40-50 композиций, из них я выбирал понравившиеся, примерно 20. Из них Дитер выбирал 12-13, которые я потом записывал в студии. «Слушай, Дитер», позвонил я ему. «Почему ты отбросил «Cheri, Cheri Lady?” “Ты считаешь, это хорошая песня?» спросил он. «Честно? Ну, тогда давай ее запишем».
«Cheri, Cheri Lady” стала, пожалуй, одним из самых больших наших хитов.
И снова и песня, и альбом стали неоспоримым номером один.
У меня нет слов, чтобы описать, как необыкновенно и по-особенному мы ощущали этот непостижимый успех. Возможно, эту ситуацию можно сравнить с ощущениями игрока в лото, которому каждый квартал выпадает шестерка с дополнительным числом. (Ничего не понимаю в лото, если кто понял, что это означает, поправьте. - пер.). Абсолютно нереально!
Немецкая пресса захлебывалась в репортажах: «Наши золотые мальчики» - так звучал заголовок в Bild. Нас называли «Немецкий экспортный шлягер» и «Modern Talking, феномен.» О нас говорили только в превосходной степени, ни одна ТВ-передача не обходилась без нашего участия. Modern Talking, а именно Дитер и я, были суперзвездами.
Постепенно у нас стали проявляться признаки психической и физической усталости. Мы очень уставали от разъездов. Случалось, что я неделями не видел своих родителей и друзей. И это меня просто подкашивало. У нас совершенно не было времени для отдыха. Временами я тосковал по нормальной жизни. Я не хотел каждый вечер ужинать в ….звездном ресторане. Мне было бы достаточно бутерброда с колбасой. Но для звукозаписывающей фирмы имел значение только успех и, конечно, связанные с ним деньги, что также является вполне нормальным в нашем недолговечном бизнесе. Ведь если артист не работает и не продает себя, фанаты не будут покупать альбомы. С другой стороны, моя фирма также отдавала себе отчет в том, что со мной нужно вести себя осторожно, чтобы я не забросил все это. Они были зависимы от меня как от певца.
Я больше не мог свободно передвигаться. Когда я был в Кобленце, я не мог даже просто сходить в итальянский ресторан или в кафе-мороженое. Обычно все заканчивалось автограф-сессией, пицца за это время остывала, и кафе приходилось закрывать в связи с огромной давкой.
Случалось, что мне доставляли мое любимое Spaghetti-Eis (что за диковинка такая ???- пер.) с помощью такси, и я проводил весь день дома за затемненными окнами. Еще несколько лет после этого в Кобленце ходили рассказы о том, как я заказывал себе на дом мороженое за 11 марок. Ну и что! Ведь я проводил дома самое большее 18 часов, и мне так хотелось мороженого из кафе. Может быть, мне просто не хотелось покидать свои четыре стены, сидеть в расхристанном виде перед телевизором и наслаждаться покоем.
Что такое эти 11 марок!


Дитер тоже изменился и уже скоро стал не таким как прежде. Должен сказать, что прежнего его я совсем не знал. Совместных часов, проведенных в студии звукозаписи, было недостаточно, что бы узнать, что за человек Дитер Болен. Между тем, спустя почти год непрерывных совместных поездок — совместные полеты, совместные поездки на автомобилях, одни и те же отели, плечо к плечу на фотосъемках, на телевидении, на ужинах, на вручениях премий -, я почувствовал, что постоянное пребывание с Дитером меня напрягает и нервирует.
В самом начале у нас с Дитером была одна и та же гримерка и один на двоих водитель. Не могу сказать, что нам это сильно нравилось. Дитер — чрезвычайно ценный собеседник. Но я также могу получить удовольствие от общения с человеком, с которым познакомился пару часов назад в баре за кружкой пива. С Дитером же я должен был работать на следующий день, и часто это было достаточно тяжело.
Десятки раз случалось так, что перед интервью мы обсуждали, кто что скажет. Но едва начиналась беседа, Дитер начинать болтать о вещах, абсолютно противоположных тем, что мы обсудили. У меня было впечатление, что ему нужно было сделать все, чтобы выпендриться перед журналистами и скомпрометировать меня. В глубине души я даже думаю, что у Дитера в голове неправильно спаялись два проводка. По-другому его поведение объяснить невозможно. По моему мнению, у него отсутствует ген чувствительности.
Однажды Дитер дал интервью симпатичной журналистке из Bravo. Потом он мне рассказал, что получил от этого интервью большое удовольствие. Через пол-часа журналистка вернулась , потому что забыла свою курточку у нас в гардеробе. Дитер закричал на бедную женщину, что она должна убраться отсюда, и что еще она здесь хочет и т. д. Я сидел рядом, и у меня было ощущение, что я смотрю плохое кино.
Подобное поведение повторялось постоянно, и именно из-за этого я потребовал собственный гардероб. Для себя я решил, что мы с Дитером — коллеги, и не более того. Друзья говорили мне, что я должен быть помягче с Дитером, должен ему открыться и рассказывать о себе приватные вещи. Сначала я пытался так и делать. До тех пор, пока я понял, что все это иногда обращается против меня, в том числе перевираются мои собственные высказывания.
Я попросил Петера Ильмана написать мне программу выступления для турне Modern Talking.
Я просто хотел сделать другие подводки к песням, чтобы не надоедать публике одним и тем же. Сценарий я оплатил из собственных средств. Когда Дитер заметил, как хорошо принимает публика мои реплики, он начал вставлять мне палки в колеса. Едва я успевал перевести дух, он уже пропищал мою шутку в микрофон, так что мне больше уже нечего было добавить. Предполагаю, что перед каждым концертом он испытывал панику от того, что я могу понравиться публике больше, чем он. Но ведь это не нормально!
Дитер и я — как огонь и вода. Я понял это уже тогда.
Эти все его интрижки. Раз в несколько недель мы должны были привыкать к новому лицу и новому имени. Сначала все дамы Дитера были милы по отношению к нам с Норой, потому что чувствовали себя неуверенно и хотели выведать у нас информацию о Дитере. Мы по-возможности избегали излишней болтовни. Фиг бы я кому рассказал, как его можно подцепить. Я же знал, что из этого ничего серьезного не выйдет, ведь он был женат.
В начале МТ Нора и Дитер ладили межу собой. Иногда мы даже ночевали в доме Дитера и его жены Эрики, когда я работал в его студии в Гамбурге. Однажды Дитер сказал мне: «Слушай, Томас, я не хочу, чтобы вы у нас больше ночевали. И не хочу, чтобы Эрика общалась с Норой». Не имею понятия, чего он опасался, возможно, того, что Нора расскажет Эрике что-то лишнее. С этого момента мы с Норой ночевали только в отелях.
Чем больше был успех, тем с большим размахом отмечались различные награды. Боссы звукозаписывающих компаний всех федеральных земель праздновали наш и свой успех. С шампанским, икрой и иногда даже с проститутками!
Мне определенно никогда не требовалось женское эскорт-сопровождение, но однажды, сами того не желая, мы оказались в такой ситуации. И что самое ужасное — Нора также присутствовала при этом! Самые ужасные её опасения оправдались на ее глазах. Для нее стало ясно: Если твой муж артист, есть вещи, которые ты для себя считаешь неприемлемыми.
Пожалуйста, не думайте, что каждый праздник превращался в «содом и гоморру», но некоторые из них были, действительно, похожи на это. На вручениях золотых дисков я чаще всего отсутствовал. Не знаю, смогу ли я передать своим читателям это чувство, но для меня уютный вечер в номере отеля был в тысячу раз дороже, чем вся эта размашистая «Золотая оргия».
Ревность Норы становилась все более экстремальной. И абсолютно абсурдной. Я любил Нору и был ей всегда верен. Тем не менее, она постоянно испытывала тотальный ужас от того, что ее успешный муж сблизится с другой женщиной. Тут снова возникает параллель с Дитером Боленом: Либо мое ощущение неверно, либо он не всегда ограждал своих подруг от внешнего мира? Люди, которые так сильно цепляются за своего партера, имеют весьма заниженное чувство собственного достоинства. Что касается Дитера, я могу представить, откуда это идет. Возможно, у него до сих пор с этим проблема потому, что его отец всегда внушал ему: «Из тебя все равно ничего не выйдет!» Поэтому он всегда должен доказывать себе и окружающим, какой он замечательный и неповторимый. Это видно даже из его интервью. Для него существует только превосходная форма. Это преувеличение, по моим наблюдениям, служит причиной того, фельетонисты и интеллектуалы, которых он так хотел бы заинтересовать своей персоной, никогда его не примут в свои ряды.
Это маниакальное ощущение того, что я её могу обмануть, зашло у Норы так далеко, что она начала меня решительно ограждать от других женщин. Она даже предъявила требование фирме звукозаписи, что у меня не должны брать интервью женщины-телеведущие. И неусыпно следила за этим. Однажды нам предстояло интервью на главном телевизионном канале Франции. Дитер, Нора и я полетели в Париж. Перед началом шоу Нора поинтересовалась, кто будет вести шоу. В ответ услышала: «Les trois Clochards”, известная французская группа. В студии я разговорился с продюсером шоу. Когда разговор зашел о «Les trois Clochards”, он сказал : «Нет, шоу будет вести Дезире Носбуш».
По сути это шоу типа «Wetten dass...”, и для нас это выступление имело большое значение. Но тот факт, что фирма звукозаписи обманула Нору и не обронила ни слова о Дезире Носбуш, довел мою жену до белого каления. Она закричала: «Все, этого достаточно. Мы уезжаем». Она выбежала из студии, я — за ней. Шофер отвез нас в отель. Я поинтересовался у нее, что она собирается делать дальше. Нора: «Ясное дело, возвращаемся домой в Германию. Естественно, работники фирмы уже ожидают нас в аэропорту, поэтому мы поедем на поезде. И не с Gare de l'Est в Кобленц, а с Gare du Sud на юг Германии. Сейчас мы выпишемся из этого отеля, шофер отвезет нас в Le Bristol, чтобы фирма подумала, что мы хотим там скрыться. Мы выйдем через задний ход и на такси поедем на вокзал».

Продолжение совсем скоро от Flugleitera...

Последний раз редактировалось Аленушка 01 окт 2011 20:55, всего редактировалось 1 раз.
Аватара пользователя
Аленушка
Специалист
Специалист
 
Сообщения: 1885
Стаж: 12 лет 11 месяцев 15 дней
В кошельке: 870.00 MT
Откуда: Тула
Пол: Нету
Благодарил (а): 6729 раз.
Поблагодарили: 8715 раз.
Награды: 2
Информатор Iст (1) Герой IIст (1)


Аватара пользователя
Сообщение Flugleiter » 01 окт 2011 23:38

Сказано – сделано. И, вот, мы с нашими 10 чемоданами выехали из отеля «Warwick» на Елисейских Полях, сели в лимузин, и отправились в “Bristol”. Шофер даже помог нам донести в холл нашу поклажу, а затем поехал назад в «Warwick». Мы отлично знали, что он – человек, нанятый фирмой грамзаписи, и он донесёт о нашем исчезновении. 5 минут спустя мы вытащили наши вещи из отеля, взяли такси и поехали на вокзал. Нам повезло: поезд в Германию как раз скоро отходил. Мы расположились в вагоне первого класса и через считанные минуты покинули Париж. В «Warwick» тем временем началась паника. Фирма грамзаписи была вне себя, в “Bristol” отправили людей разыскать нас. Те спросили на ресепшен, не живёт ли у них певец с тёмными длинными волосами. «Да,» - ответили им – «он живет здесь, в номере 23». Туда они неоднократно названивали. Бедные подосланные люди подсовывали кучу сообщений под дверь номера. «Дорогой Томас, блаблабла». А в том номере жил Энди Тэйлор из Duran Duran. Человек на ресепшен нас просто перепутал. В итоге музыкант объяснил по телефону, что произошла ошибка. Разумеется, фирма грамзаписи взбесилась.

В конце концов, телепередача прошла без Modern Talking. Для фирмы это была огромная драма. А мы с Норой были просто счастливы оказаться в поезде. Моё желание быть в спокойном и безопасном месте было настолько велико, что мне даже вспомнился телесериал «Schwarzwaldklinik», который снимали в Глоттертале, Шварцвальд. Мы с Норой приехали в Баден-Баден, взяли напрокат машину, и остановились в «Parkhotel Adler». Никто не знал где мы. Мои родители тоже были в растерянности. С фирмы грамзаписи им названивали и разыскивали нас. Только спустя 2 дня, когда я снова пришёл в себя и немного успокоился, и осознал, сколько мы наделали шуму, я позвонил своим родителям. Нора также рассказала обеим своим сёстрам что случилось, т.к. те уже готовились к худшему. Я объяснил своему отцу, что я вконец измотан. Что я не могу больше выносить этот стресс и постоянные разъезды. Когда Нора забрала меня из телестудии, я был совершенно опустошенным и не мог ни на что реагировать. Я мог бы сказать: «Нора, ты с ума сошла. Только тот факт, что Дезире Носбуш будет ведущей шоу, ещё не повод для ревности». Но мне в тот момент вообще всё было совершенно параллельно. Но это бы и не помогло. Я часто беседовал с Норой о её необоснованной ревности, и уверял её, как по-детски она себя ведёт. Но ничего не менялось.

Я однажды прочитал, что все те люди, у которых есть мысли изменить своему партнёру, невероятно ревнивы. Они оценивают других по себе, и проецируют свое поведение на своего партнёра. У меня в вопросах любви совсем другие установки, и я в любом случае не смогу предотвратить, если моя жена влюбится в другого мужчину. Даже если я буду сидеть рядом и контролировать её круглые сутки. Если вышеупомянутый тезис верен, это означает, что в любой момент могло случиться такое, что Нора полюбила бы другого? И означало ли это, что, раз она была уверена, что «такое» было возможно с ней, а со мной, разумеется, в 2 или 3 раза ещё «возможнее», и поэтому она не подпускала ко мне женщин? Полный абсурд, потому что это не случилось ни с ней, ни со мной. Но, к сожалению, это безумно нервировало, и мы постоянно дискутировали с ней об этом.
Своему отцу я сказал, что мы вернёмся домой через 2 дня. Он пообещал позвонить на фирму и успокоить их, но не говорить ни слова о том, где мы. Там разразился настоящий гром. Однако, никто не сказал ни слова о том, чтобы мне хоть немного помочь и в будущем мне выкраивать хоть немного свободного времени. Всё наоборот. Стресса становилось всё больше, также и между Дитером и Норой.

Плохие взаимоотношения и борьба за власть между ними двумя росли как на дрожжах, всё больше и больше, и никак не останавливались. Когда это тесто вываливалось из кастрюли, было уже непонятно, что делать сначала – подсчитывать ущерб или начинать ремонтировать.
Чем популярнее становился Modern Talking, тем больше набухало «тесто Дитера и Норы». Чем больше мы продавали альбомов, тем больше Дитер убеждался в собственной гениальности. Он часто словно отказывался признавать, что мы, как дуэт, ответственны за успех. Modern Talking должен был быть только его ребёнком. Нора этого, конечно же, не осознавала. Она хотела уберечь меня и обеспечить мне место на этой кухне. Чем меньше денег мне хотел дать Дитер, чем больше он всё склонял к своей пользе, тем яростнее сражалась Нора за то, чтобы он делился. Так они и стояли как на дуэли, а я между ними на поле боя. Конечно, тогда я был на стороне своей жены. Но на самом деле я никогда не хотел, чтобы всё зашло так далеко. Я находил это опустошающим и изнурительным.

Конечно, можно было бы сегодня сказать, что Нора в известной мере виновата в распаде Modern Talking. Но и Дитера можно было бы сделать ответственным за это в равной степени, т.к. он постоянно подливал масла в огонь и своим неуклюжим поведением провоцировал Нору всё больше и больше. Для меня они одинаково виноваты в разрыве Modern Talking. Ошибка, в которой я должен сегодня признаться, был тот факт, что я удобно устроился. Я всегда находился вне этих споров Дитера и Норы. Если мне что-то не нравилось и я не хотел что-либо делать, я возвращался в «домик улитки», и позволял Норе улаживать это.

За что я до сих пор в обиде на Дитера, - это то, что он никогда не воспринимал Modern Talking как группу. Мы вдвоём сделали нечто великое. Мы построили совершенно фантастические карьеры. Миллионы людей были нам преданны, боготворили нас и нашу музыку, и с Modern Talking отлично проводили время.
Для Дитера это никогда по-настоящему не имело ценности. Мы никогда не были настоящей командой. Единственным другом, который есть у Дитера, вероятно, остаётся его банковский счёт. Для него в первую очередь считалось то, что Modern Talking приносил ему миллионы. Если у него пропадало желание делать что-либо, он вышвыривал это тут же. Для него, судя по всему, было совершенно всё равно, что думает фирма грамзаписи или наши поклонники. У него также никогда не хватало великодушия сказать: У меня отличные помощники, у меня отличные со-продюсеры и звукоинженеры. У меня отличные музыканты. От него этого никто никогда не слышал. Нет. Для него это было так: Я – лучший продюсер, я - лучший в студии, я – лучший композитор, и в любом случае, самый главный. Самый большой враг Дитера – это его эго.
Я устроен по-другому. У меня нет таких проблем с эго. Я зарабатывал безумное количество денег и продолжаю их зарабатывать. Но мне для этого не надо быть «больше, чем сама жизнь». Дитер просто не понимает, что человек тем круче, чем больше хорошего он делает другим, и тогда приходит успех. В одном интервью он однажды сказал, что он меня «принудительно сделал миллионером», я на это ответил: «Да, правда, но и я его тоже». Мы оба были в равной степени ответственны за успех Modern Talking, почему он не может этого признать? Дитер выжимает людей как губку, он забирает у других энергию, только чтобы самому ярче светиться. Только главное созвездие должно и само излучать энергию. Я не могу ожидать, что буду любимым другими, только потому, что я получаю эту любовь – я также должен ее и отдавать взамен. Я не удивлюсь, если его отношение ко мне и к другим людям однажды оставит его покинутым, старым и одиноким человеком.
После исчезновения из Парижа, фирма грамзаписи мне серьезно сказала, что если еще раз это повторится, я буду должен выплатить весь огромный ущерб от этого, и, конечно, я должен был строго придерживаться условий своего контракта.

Какое-то время спустя произошло следующее: мы получили запрос на одно ТВ-шоу в Париже, которое должно было состоятся спустя всего два дня, чтобы на нем представить наш новый сингл. Кроме квартиры в Кобленце, у меня еще была квартира в Берлине, в которой я, как раз, и был уже неделю с нашей афганской овчаркой Принцессой и нашим персидским котом Неро. Я согласился на телепередачу и сказал фирме грамзаписи, что сначала поеду на машине в Кобленц, чтобы отдать своих животных домработнице. Фирма грамзаписи насторожилась, потому как они уже отлично знали о печально известной непунктуальности Норы, они не хотели, чтобы я ехал на машине. Но что же мне было делать со своими зверями? Я не мог их оставить одних в Берлине, и так звукозаписывающая компания предложила нанять для меня Learjet, чтобы я мог привести животных оттуда в Кобленц, а затем дальше лететь в Париж. Всегда случаются такие ситуации у артистов в самые плохие фазы их карьеры, которые становятся скандально известными. Фирма заказала самолет, а потом это выглядит как «он требует лететь только на частном самолете». Я принял предложение и мы с Норой и Петрой Шуманн, кошкой и собакой поехали в аэропорт. Пилот не пришел в восторг: Животные не полетят в самолете. – О, Боже, теперь-то что случилось? Я стал нервничать. Мы поговорили с пилотом и он рассказал нам, что за неделю до этого он вез йоркширского терьера американской певицы Эрты Кит, и который обблевал весь самолет, и поэтому он никаких животных больше везти не хочет. Петра успокоила его и мы смогли улететь. Мы прилетели в Кобленц, сдали животных и хотели лететь дальше, но тем временем опустился туман и наш вылет задержали. Плохая погода – это всего лишь плохая погода, и непунктуальная Нора тут уже не при чем. Мы смогли улететь только через два часа. После приземления в аэропорту Шарля де Голля в Париже мы сразу поехали в направлении телестудии. Когда мы туда приехали, настроение там у всех было на нуле: «Что случилось? Почему так долго?» Режиссер уже ждет целый час репетицию! – «Простите», - сказал я, - «но из-за тумана мы не могли вылететь вовремя». Режиссер не поленился осведомиться, являлось ли то, что я сказал правдой или нет. Да, я сказал правду, и туман есть туман. Дитер и я отправились на репетицию, но тут – новый повод для злости: Дитер забыл свою гитару в отеле и репетировал с каким-то инструментом, который ему дали взамен, но он хотел играть только на своей во время телешоу (хотя все равно планировалась фонограмма) и сказал ассистенту после репетиции, что теперь поедет в отель и заберет свою гитару «Как это? – закричал режиссер, - Сейчас уже половина шестого, а дорога в отель и обратно, включая пробки, займет по меньшей мере три часа, тогда передача в прямом эфире уже давно закончится». Это не помогло. Дитер чертовски хотел поехать в отель и забрать свою гитару, или хотя бы попытаться. И он уехал. Короче говоря, когда началась телепередача, Дитера, конечно, не было в студии, и режиссер вышвырнул нас из передачи. Мы с Норой поехали в центр Парижа, вкусно поужинали и в 23 часа вылетели на частном самолете обратно в Кобленц. Такие неприятности могут случиться с любой телепередачей, можно сколько угодно на них злиться, но они все равно случаются.
На следующее утро я позвонил на фирму, чтобы обговорить ситуацию. Я лишь хотел дать понять, что не только Нора и я могут доставить трудности, но еще и их любимый Дитер. Я рассчитывал на то, что ему устроят разборки, но шеф ответил мне: «Да ничего страшного, такое случается, таков уж он, этот Дитер». Я был ошарашен.
Через год и через еще двадцать миллионов проданных пластинок мир вокруг нас выглядел уже по-другому – уже не было девичьего восторга и безграничной дружелюбности весны 85-го, было только бизнес. Дитер начал продюсировать C.C. Catch, как открытый им проект. Нора и Дитер спорили при любой возможности. Дитер старался везде и всюду сорвать любую выгоду касательно Modern Talking, и она знала это. Речь в его сознании уже шла не о Modern Talking, а, в первую очередь, о предпринимателе Дитере Болене, и, конечно, Нора со своей ревностью обостряла все ситуации.

Я предполагаю, что Дитер не переносит сильных женщин – он этакий настоящий мачо. Я считаю, что в его глазах женщины, прежде всего, должны быть красивыми, стройными, но безвольными. Я имел удовольствие (и иногда несчастье) знакомиться с некоторыми из его подружек (конечно, не со всеми, просто потому, что их было слишком много), и каждый раз у него была одна и та же схема как все должно быть: сначала он заставлял девушку сузить ее круг общения с родителями и друзьями, затем настоятельно советовал избавиться от старого телефона, а потом давал ей новый номер, который он контролировал. К этому моменту девушка уже оказывалась полностью в его власти. Возможно, в этой цепочке было еще что-то. Говорить эти девушки могли в основном только тогда, когда Дитер им это разрешал.
А тут была энергичная, уверенная в себе Нора, которая постоянно с ним спорила. Довольно скоро Нора поняла, что Дитер Болен слишком язвителен – его манеры, его наглое поведение она находила ужасными. Первый настоящий скандал между ними двумя случился во время одного телевыступления Modern Talking – мы с Норой пришли к Дитеру в гримерку, он лежал на диване, мы вошли и сказали: «Привет, Дитер! Как дела?», на что он (я не уверен, шутя или нет) ответил: «Что еще за «Привет, Дитер»? С этого момента я хочу, что бы меня называли Самым успешным музыкальным продюсером мира». Я только закатил глаза и не счел нужным отвечать на очередную глупость, но Нора молчать не могла и совершенно спокойно ответила ему: «Послушай-ка, Дитер, мне совершенно все равно, как ты хочешь, чтобы тебя называли, для меня ты есть и остаешься жопой». Затем она развернулась и ушла. Дитер в тот момент потерял дар речи, что случалось с ним крайне редко. Разумеется, обида не рассосалась само собой, но Нора не особо раскидывалась подобными фразами, она была умной и быстро раскусила Дитера. Каждый раз, когда они оба оказывались в одном и тоже помещении нужно было подождать только две минуты, пока ситуация не раскалится. Нора была слишком сильной для Дитера. С ее самоуверенностью, казалось, она превращала его жизнь в ад. Только спустя много лет, я понял, почему эти двое так не могли ужиться – Нора и Дитер имели невероятно много общего в их характерах, и кто же захочет постоянно бороться со своим зеркалом? Кроме того, у них обоих был скрытый страх, что другой будет оказывать больше влияния на меня. Они оба хотели полностью завладеть мной. Дитер Болен хочет работать только с теми людьми, которыми он в известной степени владеет, и как только эти люди начинают показывать свой собственный характер и делать что-то вопреки ему, может случится такое, что они вылетят в окно. И это тоже характерно для Норы.

Следующая большая история случилась с золотой цепочкой с подвеской «NORA», которую я носил во времена Modern Talking. Даже сегодня, спустя более 25 лет, меня постоянно о ней спрашивают. Все это задумывалось всего лишь как шутка, чтобы позлить Дитера. На цепочку нас вдохновил Удо Линденберг, который когда-то произвел фурор своим непропорционально огромным ремнем из черной кожи, на пряжке которого большими серебряными буквами было написано «PANIK». Мы хотели сделать NORA-ремень. В то время мы с друзьями были на юге Франции и лежали у бассейна. Мой товарищ сказал: «Ремень – это глупо, сделайте лучше цепочку, на которой будет написано «NORA». Идея пришлась нам по вкусу, и мы позвонили нашему ювелиру в Кобленце и дали ему задание сделать такую цепочку. Это должно было быть сенсацией, а не какая-нибудь маленькая золотая подвеска, которые носят девочки, а по-настоящему огромная цепь – таковой ее и сделали. У Modern Talking намечалось выступление в передаче «Auf los geht’s los» с Йоахимом Фуксбергером – мы и подумать не могли, что эта золотая цепочка (стоимостью около пяти тысяч марок) так взорвет СМИ. С того момента в каждой газетной статье о Modern Talking или обо мне цепь была центром обсуждений. Каждый журналист пытался выдумать какую-нибудь историю, связанную с цепью: чаще всего попадались варианты, что Нора настояла на этом и повесила ее на меня. Мы почти лопнули от смеха. Конечно, мы не намеревались делать цепочку центром внимания, я носил эту замечательную вещицу до 1990-го года, и с тех пор она лежит в моем банковском сейфе. Дитер полагал, что Нора манипулировала мной одним взглядом на него и на фирму грамзаписи, но фирме было все равно, какой промоушн я делаю себе сам. Я думаю, что Дитер просто хотел большего, он хотел полностью меня контролировать, и, наверное, он также хотел, чтобы я бесконечно восхищался им, но я этого никогда не делал. Прости, Дитер, но тогда с Норой, или сейчас без нее, ты очень далек от того человека, которым бы я мог восхищаться, или которым вообще кто-либо мог бы восхищаться.


Фирме грамзаписи удобно расплачиваться раз в полгода. Нашими «днями зарплаты» были всегда март и октябрь. Надо это себе представить так, что, например, деньги за сингл, проданный в феврале в Португалии, к 30 июня будут перечислены в Германию, в свою очередь к 31 декабря они достигнут фирмы, и в марте следующего года я получу деньги. Пожалуйста, не надо сейчас включать логику, это происходит именно так. Итак, я ожидал свой большой чек в марте 1986 года. Когда я обнаружил его в почтовом ящике, я открыл его влажными от пота руками. Конечно, я знал, что я заработал кое-что, и что проданные за рубежом пластинки, наконец, должны принести свои плоды. Я открыл конверт с фирмы грамзаписи, вынул чек и офигел: 250 000 марок.

Многие из вас помнят рождественский фильм «Прекрасный пункт» с Шеви Чейз, которая ожидает вознаграждения, а вместо этого получает членство в клубе. Так же было и у меня, когда я держал в руках тот чек. Этого просто не могло быть. Я 14 месяцев колесил по всей Европе, каждую секунду находился под пристальным наблюдением, боролся с эгоцентристом и ревнивой женой и получил за это всего 250 000 марок! Мне нужно было сперва присесть.

Так, хорошо, с ревностью моей жены фирма грамзаписи ничего поделать не могла. Но я позвонил бухгалтеру и рассказал о своём недоумении. «Господин Андерс, нет-нет-нет, Боже упаси, ещё столько денег на подходе, мы тут всё ещё раз посчитаем и пересчитаем, не беспокойтесь» - были его слова.

Но я беспокоился, и как! Я был в замешательстве и хотел это всё исправить. По вечерам мы с Норой сидели вместе и обдумывали, что тут можно поделать. Мы задавались вопросом: Будет ли прямо сейчас разрыв Modern Talking неверным решением или мудрым поступком? С каким новым продюсером я бы хотел работать, если мы с Дитером разойдёмся? Мы обдумывали это, и я рассказал Норе, что я давно хотел бы поработать с Джеком Уайтом. Нора посчитала эту идеей классной и сказала: «Давай-ка я утром кое-что придумаю». На следующий день она разузнала, где сейчас околачивается Джек Уайт и как к нему подкатить. Джек тогда жил в Лос-Анджелесе и Мюнхене и как раз тогда у него был хит №1 с Пиа Задора и Джермейном Джексоном «When The Rain Begins To Fall». Тогда же у него был ещё один мировой хит «Self Control» с Лорой Брэниган, а ещё он продюсировал Барри Манилоу. Джек был успешнейшим немецким продюсером. Таким образом, Нора позвонила в мюнхенскую студию Джека и спросила: «Добрый день, это Нора Андерс, могу я поговорить с господином Уайтом?» - «Нет, г-н Уайт как раз сейчас продюсирует», - ответили там. «Хорошо, но когда будет перерыв, передайте ему, пожалуйста, что Нора Андерс хотела бы сделать ему деловое предложение». «Извините, пожалуйста», - нервно ответили оттуда, «я Вам уже сказал, что Джек Уайт продюсирует, и этот процесс может длится днями и ночами». «А теперь Вы извините», не унималась Нора, «я тут не автограф у него прошу. Скажите ему, пожалуйста, что я жду». Прошло несколько минут, пока в трубке не зазвучал голос: «Да, привет?!» - «Здравствуйте, господин Уайт, меня зовут Нора Андерс, и мы хотели бы с Вами поговорить. Мой муж хотел бы, чтобы Вы были его продюсером». – «Этого многие хотят», был ответ, «как вас зовут, ещё раз?» - «Нора Андерс». – «Та самая Нора Андерс? Жена Томаса Андерса?» - «Да, именно та самая». - «Когда мы сможем встретиться?», спросил Джек. Два дня спустя мы с Норой полетели в Берлин и встретились с Джеком Уайтом в его элегантном белоснежном бюро. Мне это очень понравилось. Когда год спустя я сам сделал себе бюро в белых тонах, я вспоминал о той встрече с Джеком.

Джек выслушал мою проблему, вставив в мой рассказ пару вопросов. После того, как я закончил с рассказом, он поразмышлял пару минут и сказал: «Дорогой Томас, у тебя золотой голос, но и я не могу тебе обещать, что как отдельный артист ты будешь иметь такую же успешную карьеру. Твоя проблема в другом. Тебе нужен сильный адвокат, который организует тебе выплату всего того, что тебе причитается».
И что теперь делать? Я прихожу к Джеку Уайту, продюсеру моей мечты, а он говорит об адвокате, который уладит все неприятности? «Да, но у меня нет таких адвокатов», коротко ответил я. «Позволь мне», сказал Джек и потянулся к телефону.
«Привет, Аксель, дружище, как поживаешь?» После небольшого разговора Джек перешёл к делу. «Аксель, у меня тут сидит Томас Андерс из Modern Talking, и я думаю, что его надувают. Ты не мог бы взглянуть на его контракт? Я думаю, это важно». Джек посмотрел на меня и спросил: «Завтра, 14 часов, Мюнхен?». Я кивнул. Мы с Норой на следующее утро полетели из Берлина в Мюнхен и встретились с Доктором Акселем Мейер-Вёльденом. Мне было известно только его имя, и что он являлся адвокатом, среди прочих, Бориса Беккера и Петера Маффэя. Ассистентка проводила нас к нему в кабинет. То, каким он выглядел внешне мне понравилось, динамичный, ослепитильно позитивный. После небольшого приветствия мы перешли к делу. «Господин Андерс», спросил он, «Ваш контракт при вас?» Я подтвердил и отдал ему бумаги. «Дайте мне четверть часа, чтобы я мог пробежать его глазами», заявил он и уселся за своим письменным столом. У нас с Норой было время рассмотреть его кабинет, т.к. мы не хотели разговаривать, чтобы не отвлекать его. Это был большущий кабинет, продуманный, сделанный качественно. Антиквариат соседствовал с современной классикой.

«Господин Андерс», сказал он, взглянув через свои очки для чтения, и держа контракт в руке, «то, что я тут вижу – это нормальный контракт для новичка. Таковым Вы больше не являетесь. Существует такая процедура как пересмотр контракта, учитывающий уровень продаж. Я Вам скажу прямо, что могу гарантированно добыть для Вас много денег. Сколько точно – я не могу сказать. Мой гонорар будет выплачен мне после утверждения суммы Вашего нового контракта. И теперь Вам решать, доверите ли Вы мне представлять Ваши интересы».
Тысячи мыслей вертелись у меня в голове. Что делать? Я не знал этого человека. Его рекомендовал Джек Уайт, у него были клиенты из числа сильных мира сего, и он производил абсолютно серьёзное впечатление. Но как это всё должно выглядеть? Он добудет мне деньги! Я должен ему довериться! Человеку, которого я знаю всего 35 минут. С другой стороны, какие у меня были альтернативы? Надо было думать раньше. Ведь человек не будет меня звать в Мюнхен, и после чашечки чая говорить, что всё в порядке, и желать мне удачи на прощание. Мне была неприятна эта ситуация и надо было что-то менять. Итак, Томас, теперь не облажайся – сказал я себе. «Окей, я доверюсь Вам», сказал я спокойным голосом, «пожалуйста, измените условия моего контракта». Я не мог поверить своим глазам: Др. Аксель Мейер-Вёльден порвал мой контракт и сказал : «Спасибо, господин Андерс, с этого момента у Вас больше нет контракта с Hansa. Вы больше не говорите с Вашим шефом и с господином Боленом, и Вы больше не будете записывать без моего согласия ни одной песни. Я свяжусь с вами в ближайшие дни, пожалуйста, дайте моей секретарше Ваши координаты и поставьте свою подписьв доверенности. Желаю Вам счастливо долететь домой».
Я был шокирован и потерял дар речи! Мы с Норой, запинаясь, промолвили только «Большое спасибо, господин доктор Мейер-Вёльден», и оказались на свежем воздухе.

На это я никак не рассчитывал. Что это вообще было? В самых смелых моих мечтах я не мог представить, что лишь одним действием обеспечу себе стабильное финансовое будущее. Я только думал: «Теперь всё кончено». Через пару дней позвонил мой новый адвокат. Он рассказал мне, что на фирме грамзаписи были в достаточной степени шокированы, что теперь он представляет мои интересы, и что, само собой разумеется, они теперь изменят мой контракт в лучшую сторону. Я ещё не знал, что конкретно это должно было означать, но его звонок дал мне хорошее предчувствие. Ещё через пару дней позвонил Дитер и спросил, что случилось. Я рассказал ему о своей ситуации, и как я познакомился с доктором Мейер-Вёльденом, что он произвёл на меня приятное впечатление, и что проценты с зарубежных продаж будут для меня значительно увеличены. Это было приятной музыкой для боленских ушей. Если для меня речь шла о бОльших деньгах, значит, и для него тоже. «Значит ли это, что и я могу так же?» - сразу спросил он. «Почему нет», ответил я, «я с радостью позвоню для тебя и назначу встречу». «Супер, давай», ответил он. Я позвонил доктору Мейер-Вёльдену, объяснил ему всё и он назначил нам встречу на следующей неделе. Итак, я сидел в том самом кабинете, что и 3 недели до того, с той разницей, что Мейер-Вёльден теперь изучал контракт Дитера. Всё это время происходил разговор, Дитер хотел знать у адвоката и то и это, например, можно ли взыскать деньги задним числом, можно ли включить в контракт оплату за его деятельность в качестве продюсера, и можно ли контролировать тот контракт, который он подписал с музыкальным издательством. Мейер-Вёльден отвечал на все его вопросы с высоты своих знаний, что заняло немало времени. Эта сцена и сейчас у меня перед глазами: я не должен многого рассказывать, но когда Дитер спросил, является ли даже этот разговор с адвокатом платным, Мейер-Вёльден аж подпрыгнул и резко закончил нашу встречу. Стили работы Болена и Мейер-Вёльдена были несовместимы. Я не слышал, чтобы этот «успешный» бизнес-союз продолжал иметь место. В случае со мной, наоборот, Аксель делал всю работу. Hansa/BMG должна была выплатить мне бесчисленные миллионы, а также сборы и проценты от продажи хитов тоже.

Когда я вспоминаю о том времени с Дитером Боленом, всегда в памяти всплывают маленькие эпизоды, например, этот: Мы с Дитером как раз занимались подготовкой рекламы нашего альбома. Мы встретились в Кёльне, где должны были дать совместное интервью в большой передаче. Журналисты задавали привычные вопросы: Что особенного в новом альбоме? Почему альбом называется именно так? Когда можно будет увидеть видео к нему? Когда будет тур? И так далее. Я приехал со своим шофером из Кобленца и встретил Дитера за кулисами телепередачи. О да, ещё издали я увидел, что у Дитера дурное настроение. Заранее не узнаешь что у него на уме. Да и даже в те редкие случаи, когда у Дитера было по-настоящему хорошее настроение, малейший эмоционально негативный всплеск мог мгновенно испортить ему настрой. Дитер как раз тогда решил бросить курить, и для него само собой разумеющимся было то, что спутница его жизни тоже не должна была курить. (Когда он хотел выпить шампанского, его девочки тоже должны были пить шампанское). Итак, тем вечером в Кёльне Дитер был не в духе, и у него не было никакого настроения для телепередачи и никакого желания отвечать на одни и те же вопросы. Часто бывает так, что фирмы, делающие телепередачи, не упускают шанс, когда у них перед камерой знаменитости. Они задают различные вопросы на актуальные темы, а потом продают эти кадры телепередачам. Ответы знаменитых людей появляются в различных теле-журналах, и речь в них часто идёт о разводах, новых романах, темах для бульварной прессы и новостях. И нас таким же образом спрашивали, есть ли у нас пара свободных минут. Ответ Дитера был полон негатива, а продюсеры порезали его на несколько коротких заявлений. Таким образом было смонтировано, что Дитер нервно хотел знать, кому он должен давать интервью, ему ответили – Францу Беккенбауэру. На что Дитер, якобы, ответил: «Кому? Первый раз слышу!»

Дитер известен своими легкомысленными высказываниями, должен признать, это бывает очень смешно. Как и у каждого человека, у него есть и хорошие, и плохие стороны. Когда у него были «хорошие» фазы, он был «вкусным» и умел развлечь – жаль, что случалось это нечасто. Однажды мы сидели с ним в зале, где вручали одну награду. Профессиональный боксёр Генри Маске вышел на сцену для произнесения своих хвалебных речей. Я не помню, какого именно артиста тогда чествовали, в любом случае, в речи благодарности содержалась история из «Маленького Принца» всемирно известного автора Антуана де Сен-Экзюпери. Именно это сложное имя никак не хотело даваться Маске. Он просто не мог его произнести без ошибок, у него постоянно получалось что-то вроде «Андоан Зэндубери». Публика посмеивалась. И Дитер, в своей известной манере, выдал достаточно громко, чтобы слышно было всем: «Если столько раз получить по кумполу, на лучшее вы тоже не будете способны!»

Modern Talking было не остановить. Наш успех не знал границ. Во всей Европе и во многих странах мира мы были на вершине. Только Великобритания сопротивлялась. Хотя «You’re My Heart, You’re My Soul» и был в местных чартах, но лишь как случайный успех. Дальше дело не шло. Поэтому на фирме грамзаписи особенно обрадовались, когда нам пришло приглашение на пару дней для промоушена в Лондоне. Для начала у нас было запланировано выступление на дискотеке в центре Лондона. Ни я, ни Дитер не пришли в восторг, потому что к тому времени у нас за плечами было уже столько ночных выступлений в дискотеках. Вместе мы пришли к решению, что МТ должен был быть успешным на танцплощадках и без наших выступлений там по ночам. Целый день Modern Talking занимался саморекламой, а вечером нам сказали, что мы должны поехать в один из клубов и спеть там 3 песни, потому что на следующее утро об этом должны написать в газетах. В действительности это было так, что мы в 3-4 часа ночи выступали бы в переполненном помещении, а хозяин положил бы много «капусты» себе в карман. Фимра грамзаписи нам также сказала, что на этом событии будут многие из важных медиа-людей Лондона, и что это выступление гарантирует нам попадание в английский top-10. Итак, мы отправились в Лондон!

В первый же вечер была запланирована дискотека, а на следующие 2 дня интервью для различных журналов, газет и радиостанций. Дитер, его тогдашняя пассия, Нора и я поселись в отеле, а затем поехали на дискотеку. Наши костюмы уже ждали нас в подвале клуба, и у нас ещё оставалось немного времени до нашего выхода, и мы пошли наверх. Это не было проблемой, нас там никто не знал и мы спокойно могли раствориться в толпе. И вот, мы стояли там, пока не пришла Нора, уперев руки в бока: «Скажи-ка, Томас, тебе ничего не бросается в глаза?» - «Что ты имеешь в виду?» - спросил я. «Ну, тут же одни мужчины» - ответила она. Я огляделся и спросил свою жену: «Да, верно, но что с того?».
«Эй, Дитер, тебе не кажется странным, что тут одни парни, и их тут около 1000?» - спросил я Дитера. «В самом деле?» - сказал он, «да, и что нам теперь делать?» «Как что делать? Надо спросить что тут происходит», ответил я. В этот момент на сцену вышел престарелый мужчина, которого очень тепло встретили, и начал читать книгу вслух. Modern Talking покинул дискотеку и пошёл в полном составе назад в подвал, в гримёрку. Там я спросил нашего менеджера, не мог ли он прояснить ситуацию, и вообще что там с нашей встречей с медиа-людьми? «Встречей с медиа-людьми?» - спросил он и начал хохотать. «Эй, парни, вы же на самой большой гей-вечеринке Лондона, и сейчас один известный гей читает со сцены свои мемуары. А потом – ваш выход».

«Я не могу в это поверить», сказал я Дитеру, который слега растеряно теперь стоял в углу. Конечно, я ничего не имею против гомосексуалов, даже среди моих друзей они есть, и это прекрасные люди, но когда меня хотят продать как гея, при этом заработать на этом деньги, я бы хотел по меньшей мере быть заранее предупреждён об этом своей фирмой. Взбешённый, я подошёл к нашему менеджеру, и сказал, что мы тут ни в коем случае выступать не будем. Этот чудесный человек в одну секунду переменился в лице. «You have to go there», заорал он и начал размахивать руками у меня перед лицом. «Я тогда стану дьяволом», ответил я ему сухо. «Ты пойдёшь туда и будешь петь свои сраные песни», крикнул он. Такого со мной ещё не случалось. Экспрессивный певец Джордж Майкл уже тогда был очень сложным, но мы к такому были непривыкшие. Тот тип впал в настоящую истерику и был на грани нервного коллапса. Я уже слышал, как ведущий объявлял публике: «Дорогие джентльмены, мы рады представить вам двух геев из Германии: Modern Talking».

Это было уже слишком! Нас уже объявили гей-парой и теперь мы должны были выйти и выглядеть перед публикой аппетитно. Менеджер прошипел: «нааа сцееенууу!». А я только холодно ответил: «Fuck you». Затем мы с Норой покинули дискотеку. И снова «оживший игровой автомат» показал своё лицо: фирма грамзаписи хотела получить компенсацию. Дальше было ещё веселее. Нора пошла в лобби нашего отеля к газетному киоску, чтобы купить 4 или 5 газет, которым мы на следующий же день должны были давать интервью. Поначалу киоскёр полностью игнорировал Нору. Но она снова попросила те газеты. «My Lady», ответил продавец, «зачем Вам эти газеты?» «My Lady, такие газеты продаются только в специализированных магазинах у Picadilly Circus, но уж точно не здесь». - «Что вы подразумеваете под специализированными магазинами?» - «Именно те, для гомосексуалов», был ответ. Это окончательно выбило у нас почву из-под ног. В тот же вечер я заказал нам билет на самолёт домой на следующее же утро. И Дитер тоже полетел обратно. Едва мы приземлились, естественно, посыпались звонки из фирмы грамзаписи с вопросами, как это мы позволили себе сорвать промо-кампанию в Англии. Мои аргументы там приняли к сведению, но Блуме намекнул мне, что для успеха можно и пожертвовать чем-то. Я только подумал: что это за сраный музыкальный бизнес!


Modern Talking перестал быть «милым». Хотя мы и были успешны, в сознании общественности начали происходить заметные изменения. Поначалу любимая юным поколением, наша музыка стала завсегдатаем баров для их родителей, а, значит, перестала быть крутой в глазах их детей. Но и успех был чрезмерным, больше, чем превосходная степень. Дитер уже исповедовал мантру «Какой великий Modern Talking, какой великий я»! В интервью мелькали такие его цитаты: «Мы на первом месте», «Я заработал платину», «C.C.Catch мегауспешна в чартах», «Мы хотим стать таким же великими, как ABBA», «Я написал заглавную песню для Tatort», «Я – самый великий продюсер Германии» и т.д. и т.п.

Дорогой Дитер до сих пор не понял, что опасная самоуверенность всегда подкрадывается сзади. Однажды публика накушалась его речами о том, как он крут и что весь остальной мир счастлив до тех пор, пока у него есть Супер-Дитер. Дитер не заметил, как сильно изменилось настроение:

В 1985м мы выступали в ежегодной телепередаче «Peter Illmanns Pop-Show» и были встречены восторженно. Сам Петер Илльманн заехал на электромобиле, украшенном более 50-ю золотыми и платиновыми пластинками, на сцену. Год спустя мы стояли на той же самой сцене и были безжалостно освистаны. Мы с Дитером тогда покидали сцену как обделавшиеся пудели. За кулисами нас встретили люди из фирмы и попытались успокоить: «Ах, да ладно, ничего там не было слышно, по телевизору заглушат весь этот свист и шипение». Но нет! Это не заглушишь, когда 5000 человек в Дортмундском Вестфален-зале свистят и улюлюкают. Наша звезда закатилась, и наш успех уже давно прошёл точку своего зенита. Мне это было больно до слёз.

И всё это время постоянно происходили «гонки на тёрках» между Дитером и Норой: оба хотели власти надо мной, оба хотели выяснить, насколько далеко это зайдёт. Дитер не позволял вмешиваться в вопросы бизнеса, Нора не позволяла вмешиваться в вопросы личной жизни. А я между этими двумя огнями.
Нора могла очень сильно действовать на нервы. Особенно хорошо у неё это получалось в вопросах вечного опаздывания. Когда я уже ждал её с собранными чемоданами, я слышал её голос с верхнего этажа: «Я почти готоооовааа» - и снова звук включенного душа. И это длилось ещё по меньшей мере полтора часа, пока моя жёнушка не была окончательно готова к поездке. Аааах!

В 80е гг. Modern Talking только однажды отправились в турне: а именно Турне «Формулы 1», которое проходило в крупных городах. У меня возникла идея пригласить для выступления на сцене двух бэк-вокалисток. Дитер находил эту идею классной ровно до тех пор, пока я не сказал ему, что это должны быть Нора и её тогдашняя лучшая подруга Ютта. Он вскипел от ярости. «Даже моей собственной жене или подружке нечего делать на сцене» - пояснил мне он. Он хотел запретить мне выпускать их обеих на сцену. Запрещать мне что-то – неудачная идея, потому что я всё равно найду аргумент в свою поддержку и сделаю это. Так же было и в тот раз, но обо всём по порядку.

С самого начала Дитер скрежетал зубами оттого, что шоу проходило «где-то в провинции». По крайней мере, для Дитера это выглядит так: есть только Гамбург, Гамбург, Гамбург, ну и ещё Берлин, Мюнхен, и ещё, возможно, Кёльн. Остальные немецкие города он считал провинцией. Вот и наше шоу проходило в Пассау, 6 часов езды от Кобленца. Начало шоу было запланировано на 21.30. Нора вышла из душа в 16 часов, пора ехать, ещё можно успеть. Но не тут-то было: Принцесса должна была поехать с нами (Кто такая Принцесса? – наша афганская овчарка), одну дома мы не могли её оставить. Итак, мы, а именно Нора, Ютта, мой друг Гидо, моя скромная персона и овчарка Принцесса, отправились в 16:30 на машине из Кобленца в Пассау. В целях напоминания: 6 часов езды, мы выехали в 16:30, а значит, приехать мы могли не раньше 22:30. Уже, мягко говоря, поздновато. Всё бы ничего, но только по пути из Кобленца во Франкфурт нас настигло 5 ливней, и быстрее 30 км/час мы ехать не могли.

Надо было действовать! Мы поехали в аэропорт Франкфурта, Гидо побежал в терминал, и купил там 4 билета первого класса (тогда он ещё был). Обе девушки, я и собака с чемоданом – к вылету. Сегодня это невообразимо: протащить в самолёт практически взрослую афганскую овчарку, но тогда было проще: т.к. Принцесса была чёрного цвета, я просто накрыл её своим чёрным кашемировым пуловером при прохождении регистрации. Взмокшие, мы сели в самолёт, Принцесса всё ещё была укутана в кашемир. Когда самолёт взлетел, это было облегчение: нас уже не могли выгнать. После того, как мы набрали высоту, начался «сервис на борту». Это не то, что сейчас, когда вам под нос суют какой-нибудь сэндвич и напиток. Нет, это была посуда из белого фарфора, 3 блюда, и, конечно, шампанское. Принцесса вела себя как заправская пассажирка, она была там, но вроде её и не было, однако, это продолжалось только до той поры, когда нам не принесли покушать. Этот аромат телятины под соусом из красного вина достиг её носа. Понятное дело, она хотела не только понюхать, но ещё и посмотреть, а ещё лучше, - попробовать эти вкусности. Она высунула морду из чёрного пуловера, и дотронулась ею руки бортпроводницы как раз в тот момент ,когда та, улыбаясь, приготовилась сервировать мне мой ужин. Эта сцена так и врезалась в память: стюардесса резко дёрнулась и заорала, тарелка, полная еды, полетела по салону, грохнулась в проходе, и все пассажиры до смерти перепугались. «Что это такое было, ради Бога?», завопила проводница. Я шёпотом: «Собака». «Как она тут оказалась?» - вышла она совсем из себя. «Э, у меня на руках», пояснил я ей, уже нормальным голосом. «Это запрещено! Собака должна покинуть самолёт», заявила она. Боже, подумал я, они что, задумали сделать из нашей Принцессы парашютистку? Я недоуменно посмотрел на неё: «как это собака должна покинуть самолёт? Мне с ней вместе выйти, или вы что предлагаете?» Я снова взял себя в руки и она посмотрела пренебрежительно: «Я Вам устрою неприятности из-за этого», пререкалась она. Я только подумал: «Милая девочка, у меня совсем другие заботы, мне через 3 часа надо быть на сцене в Пассау, и мы с тобой в любом случае больше не будем лучшими друзьями». С небольшим опозданием мы прибыли в Пассау. Шоу прошло на ура, но в тот вечер меня ненавидели уже целых два человека: та стюардесса и Дитер Болен.

Турне должно было закончиться в Мюнхене, в Zirkus Krone. Мне с Норой Дитер приготовил уж очень особенный сюрприз. Он был в ярости оттого, что в каждом шоу с нами на сцене были Нора и Ютта, две девушки, которые ничего не понимали в музыке, и были на сцене лишь для красоты. Тогда он отверг эту идею, однако, целых 12 лет потом делал то же самое с тогдашней спутницей жизни – Надей «Наддель» Абд эль Фарраг. Как говорится в пословице: «Если уже двое делают то же самое, это уже не одно и то же».
Всё же вернёмся к нашему Zirkus Krone в Мюнхене. До моего сведения было доведено, что для этого финального шоу Дитер нашёл двух совершенно неизвестных мне дам, которые тоже должны были бы стоять на сцене. Можете себе представить какое дурное предчувствие повисло за кулисами. Дитер настаивал, что обе дамы должны быть на сцене, я категорически отказывался. Обеим старлеткам было нечего делать на нашей сцене. Я сказал организаторам, что я не буду петь, если эти две леди выйдут с нами на сцену. «Тогда это будет стоить 250 000 марок ущерба», заявил мне организатор. Я посмотрел на него и совершенно спокойно сказал: «Пойдём-ка со мной в гримёрку». Мы пришли туда, я сел за столик и сказал Норе: «Дай мне чековую книжку и ручку». «Что ты собираешься делать?» - дерзко спросил организатор. Мой ответ был холоден и краток: «Я выпишу тебе сейчас чек больше, чем на 250 000 марок и отвали». «Ты не можешь, Томас, шоу должно состояться, пожалуйста!» заскулил он. «Тогда уберите «дамочек» и заприте их где-нибудь. Ты меня понял?», ответил я. Он кивнул.

Дитер и я начали выступление. Честно говоря, я даже забыл про тех мадам, но незадолго до окончания концерта две девахи выбежали на сцену и начали фривольно танцевать. Спасибо, это был уже перебор. Нора и Ютта развернулись на выход, и я ушёл со сцены посреди песни. Я поехал в отель, потому что снова был сыт выходками этой морды.


На следующий день у нас было запланировано выступление в Вене. Я знал, что мы ляжем спать поздно, поэтому попросил в отеле тихий номер, потому что мы хотели выспаться. Я не буду говорить, что тот отель считался одним из лучших в Европе, и такие пожелания были абсолютно обычными и без проблем выполнялись. Наш номер был воплощением мечты: 150 квадратных метров, огромная спальня, гардероб, и люковая ванная. И что лучше всего: окна выходили не на улицу, а на тихий внутренний двор. Мы уснули немедленно, но внезапно оглушительный шум порвал в клочья наш сон. Что это? Сколько времени? Я взглянул на часы: 7.45. Этого просто не могло быть! Я попросил спокойный номер, с окнами во двор, но в 7.45 меня будят. Я позвонил на ресепшн и пожаловался, на что мне ответили: «О, господин Андерс, нам очень жаль, мы совсем забыли, что в соседнем номере идёт ремонт. Само собой разумеется, мы остановим ремонт и продолжим после 9 утра» - сказал мне консьерж. «Да, какой смысл?» - ответил я, будучи в плохом настроении, - «сейчас я же проснулся, и это ничего не изменит, если я попытаюсь поспать ещё один несчастный час». Так как авиарейс был вечером, я попросил консьержа продлить номер хотя бы до 15 часов. «Нет проблем, г-н Андерс, само собой».

Пока я разговаривал по телефону, Нора уже была в душе – и это означало следующую катастрофу. «Эээ», - раздалось из душа, «я забыла свой апельсиновый ополаскиватель от Guhl. Позвони, пожалуйста, посыльному, пускай организует мне бутылочку». Я снова позвонил консьержу. Спустя 20 минут, когда Нора всё ещё была в душе, в дверь позвонили. Я должен пояснить, что мои волосы в то время были очень длинными и ещё я почти всегда сплю совсем без одежды. Таким образом, я вылез из постели, укутался в банный халат, и по пути к двери крикнул «уже иду». Я открыл дверь, и увидел перед собой посыльного, который производил впечатление, будто он работал в сфере обслуживания первую неделю. «Извините, Фрау Андерс, я не нашёл апельсинового ополаскивателя от Guhl, Фрау Андерс, но я принёс персиковый ополаскиватель от Rhyff, Фрау Андерс. Надеюсь, Фрау Андерс, Вас это устроит?»

Я не знаю, что на меня в тот момент нашло. Я совершенно точно не эксгибиционист, но просто посыльный сказал это «Фрау Андерс» слишком много раз. Я смотрю на него, распахиваю свой банный халат, громко кричу «Хосса!» и снова быстро закрываю его. Пока я вытаскивал из его руки персиковый ополаскиватель от Rhyff и низким голосом говорил «СПАСИБО», он стоял как истукан, в шоке от меня, и лепетал: «О, Боже мой, сегодня я точно встал не с той ноги, о, нет, мне так неловко. Я совсем не знаю что и сказать, мне очень жаль, Фрау Андерс, нет, Херр Андерс». – Да, мне тоже жаль! «Дааааааааааа», сказал я и закрыл дверь.

После завтрака мы с Норой слонялись по городу, мы хотели пойти по магазинам. Об утреннем происшествии мы снова могли уже вспоминать смеясь. У посыльного день был менее весёлый.

Когда в 14 часов мы снова пришли в отель, нас уже встречал менеджер. «Госпожа и господин Андерс, где в проппадали? Гост уже прехали.» (В тексте приведён австрийский диалект, что по меркам классического немецкого языка выглядит примерно также, как будет звучать в этом «неправильном» переводе на русский – Пер.) «Хээ, какие ещё гости?», спросил я. «Да, постоянныэ гост. Они остнавливаются в одном и том же номере уже 30 лэт» - ответил он. «Ну, так налейте им чего-нибудь в баре, мы уедем через час» - сказал я покачал головой. Они в этом проклятом отеле совсем с ума сошли?

Мы с Норой в ярости упаковали чемоданы, положив одежду, в которой мы поедем, на кровать, и пошли в душ. После этого, вытеревшись, совершенно голый, я пошёл в спальню, и что же я там увидел? Наша кровать уже была застелена, а по комнате бегала уборщица, судорожно наводившая порядок. «Быстро уматывайте», закричал я в своём «костюме Адама», «Немедленно вон отсюда!» Она уставилась на меня, а потом выбежала из номера в коридор с воплями: «Он меня облапал! Он меня облапал!» Я не знал, смеяться ли мне или от злости выкинуть телек из окна. Я совершенно потерял самообладание, что за дерьмовый день! Даю гарантию, что никогда в этом отеле больше не остановлюсь…

Успех Modern Talking, несмотря на мелкие неприятности, не прекращался. В то время Дитер написал для Криса Нормана песню “Midnight Lady”, которая на канале ARD в криминальном сериале “Tatort” стала заглавной темой. “Midnight Lady” взлетела с нулевого на первое место немецких чартов. Однажды Дитер при встрече заявил мне «Вот это, я понимаю, успех. Не то, что у Modern Talking. Я (опять это Я) вскарабкался на самую вершину немецких чартов». Когда вышел 5й сингл Modern Talking «Atlantis Is Calling», который также, словно ракета, взлетел с нулевого на первое место! И теперь речь шла не о «Я», а снова о «МЫ», Дитер И Томас. Виделись мы с ним только на выступлениях, промо-кампаниях в стране и за её пределами. Я находил ситуацию с Дитером невыносимой.

Однажды мы снова пересеклись с Джеком Уайтом, поговорили о прошедших годах, о личных делах. Джек упомянул вскользь об одной гадалке из Лос-Анджелеса, Карен Пэйдж, которую он знал, и чтобы мы договорились о совместной встрече в Мюнхене: Карен тоже должна была быть там, и хотела со мной поговорить. Но о чём? О дальнейшей карьере Modern Talking? О том, что у нас будут ещё большие хиты? Каким она видела моё будущее?

Итак, мы с Норой посетили Джека в его доме в Грюнвальде; туда же приехала и Карен. Не надо представлять это себе как что-то мистическое и таинственное, не было никакого хрустального шара и никаких благовоний. Всё было «обычно». Карен попросила у меня золотое украшение, которое я долго носил, взяла его в руку, около минуты собиралась с мыслями и начала говорить. Она спросила меня, что в тот момент для меня было наиболее важно. «Карен, я хочу знать, должен ли я покинуть свою группу», выдал я. Я не хотел называть никаких имён и названий, вопрос был очень нейтральным. «Что значит – покинуть группу?», был ответ. «Я имею в виду, должен ли я порвать со своим партнёром. У нас есть успех, но в личных отношениях мы друг друга не понимаем. Что мне делать?» - хотел знать я. «Ты с ним не порвёшь», ответила Карен. «Это он порвёт с тобой!»
«Как это он порвёт?» Я спросил ещё раз, потому что решил, что мой английский недостаточно хорош, и возможно я что-то не так понял. «Он порвёт с тобой», повторила она. Я снова: «Карен, это ведь я – певец дуэта, он пишет и продюсирует песни, и это Я недоволен. Имеет ли мне смысл пойти новой дорогой в плане музыки?» «Я говорю тебе ещё раз», сказала Карен совершенно спокойным голосом, «он уйдёт. Он организует новую группу, в ней будет женщина».

Этого я никак не ожидал. Этого не могло быть. Дитер сделает новую группу? С женщиной? Я всегда подозревал, что эти «гадалки» какие-то фантазёрши и шарлатанки, которые попадались на пути. Ничего личного, Карен, но ты ошибаешься. Даже у гадалок бывают неудачные дни, подумал я. После этой встречи снова настали трудовые будни, про предсказание я и думать забыл, и ни секунды не вспоминал больше о Карен Пэйдж.

Наш альбом «Romantic Warriors» и сингл «Jet Airliner» достигли в Германии соответственно 3го и 7го мест в чартах, Modern Talking снова был на гребне успеха.

После летнего отдыха на очереди была запись новой продукции. Это был наш уже шестой альбом, и процедура была отработана: Дитер пересылал мне магнитофонные кассеты с демо-песнями домой (такие кассеты давно стали легендой из прошлого). На кассетах содержались сделанные на компьютере барабаны, и дорожка с клавишными. Если у него было время, возможно, ещё и бас-партия. Всё остальное было вытьём его квакающего голоса, или просто словами «здесь должно быть гитарное соло». Да какая разница, я привык за эти годы к стилю работы Дитера. Только вот радость от этой совместной работы растерялась где-то по дороге.

В сентябре 1987 г. у меня выдался свободный вечер дома и я захотел посмотреть новое телешоу «Что, если?» с Верой Руссвурм и Гансом-Юргеном Боймлером. Я не отношусь к классическим телезрителям, которые часами не отрываются от экранов; у меня всегда под рукой пара газет с телепрограммой, и я включаю телевизор только целенаправленно, когда меня что-то интересует. Так было и в тот вечер. Вера Руссвурм начала передачу и заговорила о мировой премьере: «Тут у нас Дитер Болен, со своей новой группой Blue System и песней ‘Sorry Little Sarah’». Три парня и одна девушка!
Вот так Карен! Невероятно! Она это предвидела, а я не имел ни малейшего представления. У меня за спиной Дитер просто основал новую группу, Modern Talking для него перестал иметь смысл. Совместная деятельность между Томасом, Дитером, Норой и фирмой грамзаписи просто разлетелась в разные стороны, как разные полюса магнита. Тогда я был очень разочарован и… опечален.

Я поговорил с Гансом Блуме, а он был добрым и умным человеком. Мы с ним никогда по-настоящему не были близки по духу, наверное, в силу моего возраста. Мне было немного за 20, ему около 55. Я был полон сумасшедших идей, он был солидным бизнесменом. Но у него было доброе сердце. Я позвонил ему и сказал, что продолжать Modern Talking просто бессмысленно теперь. По контракту нам полагалось выпустить ещё только один альбом, и я хотел его сделать, но после этого – конец. Не разрыв, а лишь пауза, чтобы мы все могли попробовать себя в чём-то новом, и Дитер и я. Тем более, что Дитер уже дал старт своему новому проекту. Я тоже хотел начать снова свою сольную карьеру.

Ганс Блуме нашёл эту идею с паузой очень хорошей. Ведь, если не разрывать отношения, не будет причины делать и comeback. Со всеми заинтересованными сторонами, и Дитером тоже, было обговорено, что наш следующий альбом всё же будет выпущен, а после этого мы возьмём паузу. В октябре я спел песни для «In The Garden Of Venus» и в первый раз, в начале ноября, полетел с женой в США на пару недель.

Первую неделю мы с Норой прожили в Нью-Йорке и были потрясены: что за город! Что за жизнь! И сегодня для меня Нью-Йорк остаётся единственной всемирной столицей. Там есть всё, каждая культура, каждая религия. Весь мир в одном городе. Затем мы полетели в Лос-Анджелес, и сразу почувствовали полную противоположность бизнесу NYC, этой суеты людей с 5й Авеню, женщин в деловых костюмах и на каблуках. Нет, Лос-Анджелес означал: Go with the flow, положись на течение. Солнце и кабриолеты Rolls-Royce. Пойти сегодня на пляж или по магазинам? Где находится самая красивая солнечная терраса, где бы можно было заказать ланч? Бизнес здесь выглядит свободным духом, это другой мир, разделённый с Германией 10000 километрами. Мы жили в ЛА в “Pink Palace” и “Beverly Hills Hotel” на Sunset Boulevard.

Я наслаждался этим миром. Никто не знал меня, и я мог не бояться, что прочитаю в киоске заголовки газет про Modern Talking, в которых только оскорбления в мой адрес. Или что я услышу дебильные комментарии про себя на автозаправке. Я выходил из отеля, садился в машину с шофёром, и был всего лишь одним из состоятельных постояльцев.

Не прошло и двух дней в Лос-Анджелесе, как поздним вечером в нашем номере отеля зазвонил телефон: моя секретарша Астрид из Германии. Разница во времени между Калифорнией и Германией составляет 9 часов. В ЛА было 23 часа, в Германии уже 8 утра.

«Yes, hello?», ответил я по телефону. «О, доброе утро, Астрид, как дела?» - «У меня-то хорошо, но вот передо мной лежит свежая газета ‘Bild’». «И?», ответил я в предвкушении. «На первой странице заголовок: ‘Дитер Болен объявил, что с Modern Talking покончено’», ответила она. Я онемел.

Что за жалкий подход. У Дитера не хватило смелости поговорить о разрыве со мной лично. Трус неслучайно выждал время, чтобы меня эта новость настигла через 9 часов в Лос Анджелесе, чтобы я не смог сразу отреагировать на эту статью в ‘Bild’. Разве мы неясно договорились, что с Modern Talking мы берём паузу, и насчёт разрыва мы не были тогда уверены. Почему Дитер пошёл наперекор принципиальному соглашению? После разговора с Астрид, я взял трубку и позвонил Дитеру. «Дааа», услышал я северонемецкий протяжный говор. «Привет, Дитер, это Томас», сказал я. «Это что ещё за сегодняшнее сообщение в газете?»

«Ах, знаешь», ответил он, «я просто хотел сказать газете ‘Bild’, что у меня больше нет желания работать с тобой, и что ты пятая точка». На это я ему лишь ответил: «Знаешь что, Дитер, если мы с тобой сейчас вот так открыто и откровенно друг с другом говорим, я тоже тебе кое-что хочу сказать: в моих глазах ты – самая большая пятая точка, которую я когда- либо видел» и повесил трубку. Всё! С меня довольно! Никакого Modern Talking больше! Никакого Болена! Никакой фирмы грамзаписи, никаких встреч! Никакого цыканья моей ревнивой жены!

На следующий же день я позвонил на фирму, и мы обговорили дальнейшие действия. Я не хотел больше видеть Дитера и встречаться с ним во время съёмок нашего следующего видеоклипа. И уж конечно я не хотел изображать то, что мы с ним лучшие друзья, что особенно любила фирма. Никакого больше Дитера.

Последний сингл Modern Talking назывался «In 100 Years», и мы снимали видео к нему в Мюнхене, в Bavaria-Studios отдельно друг от друга! Всё было организовано таким образом, чтобы мы с Боленом никак не пересекались. Каждый из нас снимался в разные дни, а сцены потом монтировались на студии в единую последовательность. Спасибо удивительному миру техники!

С тех пор я не видел и не говорил с Дитером Боленом до 1993 года.

My-aviation.ru
Аватара пользователя
Flugleiter
Переводчик
Переводчик
 
Сообщения: 317
Стаж: 12 лет 9 месяцев 1 день
В кошельке: 599.40 MT
Откуда: Ульяновск
Пол: Нету
Благодарил (а): 400 раз.
Поблагодарили: 2868 раз.
Награды: 3
Информатор IIст (1) Герой IIст (1) Признание форумчан Iст (1)


Аватара пользователя
Сообщение Flugleiter » 19 окт 2011 11:26

Глава 16. Наконец-то свободен! Весь мир – мой дом.

Modern Talking отправился в Историю в первый раз. Наш альбом «In The Garden Of Venus» достиг только 35го места в чартах. Мы просто надоели людям: все наши скандалы, наше нытьё и нервирующие статьи в прессе. Но не только фанаты устали, я тоже! Наконец-то не было Болена, который постоянно разглагольствовал о том, какой он крутой и успешный, и который всё оборачивал только к своей пользе.
Я чувствовал себя свободным. Наконец!!!
Мы с Норой наслаждались жизнью и летали по всему свету. Впервые в моей жизни я совсем-совсем не должен был работать. Я просто жил. Я был опустошён, и в первые недели чувствовал себя парализованным. У меня не было сил даже предствать себя, вновь выходящим на сцену. Сегодня я бы сказал, что тогда у меня был Burn-out-синдром. Моё тело сигнализировало, что мне нужен был покой и новый источник сил.

Весной 1988 г. мы прибыли в Гамбург. В отеле (мы жии в “Atlantic”) раздался телефонный звонок, я взял трубку. «Да, алло», сказал я. «Привет, Томас, это ты?», - спросил меня голос на другом конце провода. «Это Томас Штайн». В то время он был управляющим в фирме грамзаписи Teldec, и он сделал мне предложение быть в качестве сольного артиста в его фирме. Он предложил мне 4 миллиона марок. Я отказался. Я был сыт по горло музыкальным бизнесом, и хотел только покоя. Никаких встреч, никакого переполненного делами ежедневника, никаких фотографов, никаких гостиниц, никаких затхлых гримёрок, и никакого вечно всем недовольного Болена. Нет, я хотел быть свободным! Именно это я и объяснил Томасу Штайну. Он был, конечно, разочарован моим отказом, но, думаю, что он понял меня. Мы с Норой полетели в Лос-Анджелес.

Хотя у нас были пентхаус в Кобленце и квартира в Берлине, мы искали жильё в ЛА. Нора влюбилась в этот город, в этот простор, в эту свободную жизнь, без круглосуточного нахождения под наблюдением, как это было в Германии. После нашего первого визита в ЛА, Нора полетела туда ещё раз с нашей секретаршей. Однажды вечером, когда я был в Германии, раздался звонок от неё. «Привет, это я. У меня для тебя сюрприз». «Звучит уже интересно», сказал я , «и что же это?» Нора спела в трубку: «Я арендовала квартиру. Совершенно замечательные апартаменты в западном Голливуде. И, знаешь, что прикольнее всего? У нас в соседях Бетти Дэвис». «Ага», сказал я, «это уже очень интересно». Должен сказать, что за всё то время, что мы жили в ЛА, я видел Бетти Дэвис один единственный раз. Она стояла на своей террасе, в мохнатом тюрбане и банном халате и смотрела вдаль. Эта голливудская дива была особой породы. У Бетти Дэвис была головокружительная карьера киноактрисы в 30-е гг, и она была в Америке суперзвездой. Она была замужем 4 раза, а умерла 6 октября 1989 г. во французском Нойлли-на-Сене. Тем не менее, я видел её однажды живьём!

Таким образом, мы с Норой расположились в этих апартаментах в Западном Голливуде, всего в 300 м к югу от Sunset Boulevard. Дом принадлежал Мойру Гроссман, который жил со своей женой в квартире над нами. Это было по-хорошему сумасшедшее время. Мы познакомились с невероятным количеством увлекательных людей: адвокатами, артистами, живописцами, писателями… и Этель.
Этель была невероятной: ей было к восьмидесяти, и она выглядела как мама няни Файн из телесериала «Die Nanny». Тем, кто не видел этот сериал, я охотно опишу Этель. Она выглядела именно так, как типичная пожилая дама из Беверли Хиллс: белые растрёпанные волосы, длинные ногти с красным лаком, всегда првосходный макияж и всегда типичная американка. Хотя Этель родилась в Канаде, вслед за своим любимым она переехала в Лос-Анджелес в 40х гг, у пары родился сын.
Судьба распорядилась так, что она развелась с мужем и осталась матерью-одиночкой. И это в середине 50х гг. прошлого века! Скандал! Но Этель не сдавалась. Она была еврейкой, и у неё был потрясающий талант насчёт коммерции. Она размышляла: Что я умею хорошо делать, чтобы прокормить своего сына? Что она умела лучше всего – так это вязать. Поэтому она наскребла последние крохи, купила шерсти и связала чумовой пуловер. Теперь его надо было внедрить в массы. Без единого цента в кармане, она отправлялась в самый дорогой универмаг Лос-Анджелеса, несколько часов там гуляла туда-сюда и создавала видимость, что она ищет какую-то определённую вещь. Её план был прост: она только и ждала, пока кто-нибудь не заинтересуется её пуловером. И только спустя неделю её спросили, где же она купила свой пуловер. Она поступила умно, и ответила: «О, а я его не покупала, я разработала его сама». Судьба иногда готовит нам странные пути; также было и в тот раз. Дама, задавшая тот вопрос, работала в журнале мод, и написала статью об Этель. После её опубликования Этель уже не знала куда деваться от поваливших заказов, и на первые самостоятельно заработанные деньги она купила вязальную машинку. Короче говоря, уже через несколько лет Этель была поставщиком крупнейших магазинов Америки, и даже лондонский «Harrod’s» зарабатывал с помощью её пуловеров неплохие деньги. Она жила в своих люкс-апартаментах в Беверли Хиллс и наслаждалась жизнью.
Этель была классной! Мы с Норой любили её! Раз в неделю мы ходили ужинать с ней вместе, и это всегда было отличным развлечением. Однажды мы сидели в «Moustache Cafe» - ресторане, где в хорошую погоду, а именно как минимум 300 дней в году, убирали крышу, и получалось, что сидишь прямо под открытым небом. Пришёл официант с меню в руке (управляли рестораном французы). Таким образом, официант поприветствовал нас с французским акцентом и сказал: «Оу, мадам и мсье, какой прекрасный вечер. Звёздное небо и лунный свет над пальмами. Ни облачка, ни дождинки, о-ля-ля». На это Этель лишь сухо изрекла: «Привет, молодой человек, мы тут не для того, чтобы выслушивать рассусоливания о погоде! Я хочу есть, дайте-ка меню». Мы с Норой обомлели. Такова была Этель: к чему заниматься пустой болтовнёй, если можно всё делать быстро и гладко?
Этель была взрывной. Она позволяла себе есть то, что ей было нельзя, постоянно закупала сама продукты для дома. «Но, привет», говорила она нам всегда, «мне осталось жить два дня». Она водила Chevy цвета красный металлик, и перед каждый поворотом сигналила гудком: могло случиться так, что юные хулиганы слишком резво носились по Беверли Хиллс и это нужно было предусмотреть. Мода – была её особенной страстью. На своих престарелых пальцах она носила дорогие бриллиантовые украшения. Также она любила яркие цвета. Однажды мы заехали за ней перед обедом – а Этель была вся в оранжевом: оранжевый лак для ногтей, оранжевая губная помада, оранжевая шёлковая кофта с глубоким декольте, оранжевые шёлковые брюки и золотистые туфли. И это в 78 лет! Чтобы брюки не развевались свободно у щиколотки, у неё были специальные меховые ободки золотистого цвета, в которые она заправляла концы брюк. Каждый такой ободок был снабжён ещё и золотистыми колокольчиками (у чудаковатого дизайнера Харальда Глёкклера это было по-настоящему отличительной чертой), которые динь-динькали от каждого её шага. Когда мы уже уезжали из ресторана в тот раз, от силы 22-летний парковщик взглянул на ноги Этель и с ухмылкой спросил: «О, а это ещё что?» Этель была польщена, и, со словами «I designed it, Darling!», дала парковщику свою визитку. Я едва удержался, чтобы не заржать.
Однажды Этель навещала нас в Германии. Мы как раз были на ферме близ Кобленца и пригласили её на Рождество к нам. Перед приездом она сказала, что приедет на 10 дней. Таким образом, 22 декабря я приехал в аэропорт Франкфурта на своём лимузине Jaguar и ждал Этель. Когда открылась дверь из пограничного контроля, меня чуть не хватил удар. Я привык, что Нора путешествовала с кучей багажа, но дорогая Этель переплюнула даже мою жену. Этель, конечно, не без помощи носильщиков, тащила с собой 8 чемоданов. На 10 дней!
Мы горячо поприветствовали друг друга, и я спросил её, зачем ей столько поклажи. «Darling», пояснила она мне, «в Германии всегда так холодно, поэтому я взяла с собой 4 меховых пальто, 3 обычных зимних пальто, 20 кашемировых свитеров и т.д. и т.п.». Я удивлённо поглядел на неё и довёл до её сведения, что Германия расположена посреди Европы, а не за Полярным кругом. Понятно, что её чемоданы не влезли в мою машину, и полчаса спустя мы целой колонной, включая 2 машины такси, отправились в Кобленц.
Два года спустя мы с Норой и Этель завтракали воскресным утром в «Beverly Hilton Hotel». И тут она заявляет: «Дорогие мои, вам ничего не бросается в глаза?» «А что нам должно в глаза-то броситься? Ты выглядишь как обычно», ответила Нора. «Дорогая, в я сделала подтяжку век. Они ещё немного отёкшие, но через 3 недели всё будет как надо». Я чуть не подавился своим йогуртом. Передо мной сидела 81-летняя женщина, которая 2 недели назад сделала подтяжку век. Невероятно! Когда я рассказал эту историю друзьям в Германии, мне вообще никто не поверил. «Да, и что говорит твой врач?», поинтересовался я. «А что он должен сказать, дорогой? Он говорит, что глазки у меня выглядеть отлично. Правда, во время обследования они определили, что у меня злокачественная опухоль нижней челюсти». «Как опухоль?», спросил я в ужасе. «А, да ладно», сказала она, «я уже прохожу лечение. В моём возрасте опухоли быстро не растут. Но глаза у меня будут – просто отпад», быстро сменила она тему.
Полгода спустя, когда я был в Германии, Этель положили в больницу. Дела у неё были плохи: у неё были боли и она больше не могла нормально говорить. Я позвонил ей в палату однажды вечером, но уже через 5 минут разговор пришлось закончить. «Томас», сказала она мне тихим голосом, «мне очень больно, когда я говорю. Давай созвонимся на следующей неделе, когда мне станет лучше». Я попрощался с Этель и в этот момент понял, что слышал её голос в последний раз. В оцепенении, я сел за рояль, и написал песню «Dance In Heaven», которая позже появилась на моём альбоме «Down On Sunset». (Как мы знаем, песня была уже на следующем альбоме. – Пер.)
Этель умерла через несколько дней. Мы с Норой бесконечно скорбели в связи с потерей этой великой и уникальной женщины. Даже сейчас я, неизменно с улыбкой на лице, иногда вспоминаю о дорогой Этель.

My-aviation.ru
Аватара пользователя
Flugleiter
Переводчик
Переводчик
 
Сообщения: 317
Стаж: 12 лет 9 месяцев 1 день
В кошельке: 599.40 MT
Откуда: Ульяновск
Пол: Нету
Благодарил (а): 400 раз.
Поблагодарили: 2868 раз.
Награды: 3
Информатор IIст (1) Герой IIст (1) Признание форумчан Iст (1)


Аватара пользователя
Сообщение Flugleiter » 19 окт 2011 22:16

Глава 17. Я не могу жить без музыки… Без Дитера – запросто!

Я любил жить в солнечном Лос-Анджелесе. Когда я по утрам в ванной чистил зубы, глядя на две пальмы, покачивающие своими ветками на ветру. Затем я шёл в фитнес-студию или на пляж, обедал в Sunset Plaza или в ресторане “Ivy’s”, а потом шёл по магазинам на Rodeo Drive или на Melrose Drive. Вечера проводил в бистро “Garden”, в“Spago” или “Orangerie”. Иногда вёл ни к чему не обязывающие беседы с менеджерами и артистами.
После полугодовой музыкальной паузы что-то во мне начало покалывать, мне чего-то не хватало. Я встретился с певцом Питером Сетера, вокалистом группы Chicago, чтобы поговорить о продюсировании. Мы сидели в кафе и говорили. Он был под впечатлением от меня и хотел продюсировать мои записи. Также я говорил с Барри Манилоу, Эриком Кармен и Лайонелом Ричи. Судьба проект зависела от затрат. Лайонел Ричи просил 100 000 долларов за одну свою песню. Барри Манилоу хотел 60 000 долларов, а Питер Сетера настаивал на открытых условиях финансирования. Если ему не понравится готовая версия песни, он хотел иметь возможность начать продюсирование заново. Мы перезванивались, и однажды я поймал его за рыбалкой нахлыстом в Монтане. Окей! Это не по мне. Нахлыст и европейский артист, который хочет потратить миллион долларов на свой альбом – просто не сочетаются вместе.

В Германии я установил контакт с фирмой грамзаписи East-West-Record, тогдашней Teldec. Со мной хотели заключить контракт, и мы встретились, чтобы всё обговорить. Один из представителей фирмы в какой-то момент поведал мне, что на фирму звонил Дитер Болен, и хотел предостеречь их насчёт меня, что я, якобы, не умею работать профессионально, и что лучше будет, если они со мной никаких контрактов заключать не станут. У меня это просто не укладывалось в голове: что за наглость! К счастью, на фирме не приняли всерьёз сплетни Дитера, и заключили со мной договор. Как я позже узнал, Дитер также звонил в различные телепередачи, чтобы напакостить мне. По его словам, я всегда в последнюю секунду отказываюсь от выступлений и безумно непунктуален. Он распространял про меня также и другие слухи, которые были абсолютной ложью.

Ещё во времена Modern Talking случилась одна история в Барселоне. После выступления фирма грамзаписи организовала для нас ужин. Я был зверски голоден, но никак не мог решить, что заказать. На что Дитер сказал мне: «Да Боже мой, просто закажи всё, что есть в меню, а потом выберешь что тебе по душе». Я сказал: «У тебя не все дома? Я же не могу попросить 20 блюд!» На что он: «Да насрать, фирма заплатит». Тогда я заказал всего два блюда, которые мне больше всего понравились, и это было оправданным. Несколько лет спустя, когда у меня уже вышел сольный альбом, я услышал, что Дитер рассказывал всем направо и налево, что я в каждом ресторане всегда заказываю всё, что есть в меню, хотя вообще-то почти ничего потом не ем. Вот как он всё вывернул наизнанку! Типично для Дитера; такое поведение я считаю очень недостойным.

Итак, в 1989 г. я подписал свой контракт с East-West и записал свой первый сольный альбом, спродюсированный Петером Рисом, Аланом Тарни и Гасом Дадженом.
Петер Рис и по сей день остаётся одним из моих ближайших «музыкальных» друзей. Я познакомился с ним ещё во времена моего турне с Томми Орнером. Тогда он выступал как сольный артист под именем Гилберт, и у него был хит средних масштабов «Ferien unterm Apfelbaum» (Каникулы под яблоней). С тех пор Петер стал успешным продюсером, который писал и продюсировал хиты для артистов с громкими именами. Для моего альбома «Songs Forever» он записывал вокальные партии. Петер – один из моих лучших друзей.
С Аланом Тарни, который знаменит продсированием Shadows, Клиффа Ричарда, Дэвида Кэссиди, Тома Джонса и норвежской группы a-ha, я связь не поддерживаю. В его лондонской студии я провёл только полдня и записал там 3 песни. И всё. Помню, тогда я был слегка простужен, и мне приходилось постоянно сморкаться. И, вот, я в этой студии пел одну песню за другой, но голос мой звучал «в нос», и я чувствовал себя не очень хорошо. Спустя примерно час, когда я спел 3 песни, я подумал, что сейчас, собственно говоря, начнётся работа над записью, так называемая отшлифовка. Но Алан Тарни только сказал: «Супер! Всё окей». Я потерял дар речи, однако, не решился возразить. Это была самая неудовлетворительная студийная сессия в моей жизни. Несмотря на это, одну из тех песен я особенно люблю: «Soldier». Эту песню я и сегодня исполняю почти на каждом шоу.

Гас Даджен был совершенно особенным. Он был продюсером Элтона Джона, но в то же время, не от мира сего. Он водил Mercedes-SL, будучи уверенным, что улицы принадлежат ему одному, и мог водить так, как ему заблагорассудится, как палач, не понимавший возможных последствий. Я регулярно «принимал ванну» из холодного пота, когда ездил с Гасом в одной машине. Он просто игнорировал правила дорожного движения. К сожалению, его стиль вождения и убил его. В 2002 г. во время тяжелого ДТП он и его Шейла погибли на месте.

Свои песни я записывал в доме Алана Парсонса: усадьбе в полутора часах езды к югу от Лондона, прямо посреди степи! Это было огромное имение, в непосредственной близости от кладбища. Алан тогда в километре от того места купил новый дом, а старый дом, вместе со студией, по дружбе, предоставил в наше с Гасом Дадженом распоряжение. Там мы с Гасом жили в полном одиночестве. Дом был по-настоящему огромным, с импозантным парком. Моя комната была в одном конце дома, а комната Гаса – в другом. Гас мне нравился: он был весёлым, разговорчивым и открытым. Только его манера работать выводила меня из себя. Он был, как говорят, «сова». И не такая нормальная «сова», которая ложится спать около 2 часов ночи, а встаёт в 10. Нет! Гас не вставал раньше 16 часов, и не приступал к работе раньше 18. Я же отношусь к «жаворонкам», я наслаждаюсь спокойствием раннего утра, и не спеша, начинаю новый день. Я встаю около 8 утра, немного завтракаю после банных процедур – так для меня начинается хороший день. С Гасом в этом плане мы были экстремальными противоположностями.
К счастью, Алан предоставил нам свою домохозяйку, она приходила по утрам готовить нам завтрак. Столовая, или лучше сказать, обеденный зал – был огромным зимним садом с 12-метровым столом на 26 человек. На одном конце стола нам с Гасом и накрывали. Превосходный фарфор и всегда вся палитра английских блюд-для-завтрака. Сладкий хлеб, лосось, колбасы, яичница и тосты, солёное масло, апельсиновый мармелад и каши, овсяные хлопья, так любимые в Англии. И всё было бы замечательно, если бы Гас не вставал с постели в 16 часов. В 9 утра я, выйдя из душа, уже был готов к новому дню и полон сил. Перекидывался парой фраз с домохозяйкой, и ждал Гаса. Далеко заполдень он вошёл в комнату, и жестикулировал и разговаривал и размахивал руками передо мной так, что мне хотелось нажать на кнопку «Reset», как будто речь шла о регулировке степени сознания. Гас наслаждался завтраком, и его нисколько не смущало, что лосось пролежал на серебряной тарелочке уже 8 часов, а что яичница выглядела уже совсем не как яичница. Он кушал, рассказывал что-нибудь, а потом ушёл в парк и делал разминку. Около 18 часов пришёл его звукоинженер и они скрылись в студии. Я всё ещё был «свободен», и в другом крыле дома в тысячный раз играл с «Flipper»-автоматом.

Около 22 часов пришёл Гас, совершенно спокойный, и сказал, что теперь он проголодался и надо бы поехать покушать. Мы поехали в единственный паб Ортеса: «King George». Низкие потолки, всё отделано тёмным деревом, пара человек у стойки, пившие английское пиво, и меню, высмеивающее диету. Несмотря на это, я нашёл там то, что мне могло бы придтись по вкусу: “Coq au Vin”. Я подумал, что ничего страшного в этом нет. Но я ошибался! Отвратительная куриная кожица с чесноком, утопленная в бутылке красного вина. Что заказал Гас – я уже не помню. Но, кажется, ему там понравилось, и на следующий день он непременно хотел приехать в «King George» снова. Через два часа мы снова вернулись домой, и я уже чувствовал, как скачет моё внутриглазное давление. Разве не было бы теперь хорошей идеей немного поспать? В обычной ситуации да, но я ведь не спел ещё ни одного звука. Моя работа началась в 3 часа ночи. Я был смертельно уставшим. И в таких условиях я проработал целую неделю. Мой счастливый день случился в среду: в «King George» был выходной. Поэтому мы поехали в маленький городок в 15 км от нас и оказались в индийском ресторане. Это и по сей день остаётся моим самым превосходным посещением индийской кухни. Но это, возможно, оттого, что после подземелья «King George» любая другая еда казалась изыском.
Мы с Норой созванивались ежедневно, и я рассказывал, в каких жалких условиях я живу. «Ах, ты бедняжка, мне так жаль, знаешь что, давай я просто приеду к тебе», сказала она однажды «Как это ты просто ко мне приедешь?», спросил я, «ты же в Лос-Анджелесе, это ведь не за углом тут». «Аах», ответила она, «я что-нибудь придумаю».
Через два дня Нора стояла перед дверью. Перелёт первым классом из Лос-Анджелеса и шофёр сделали всё возможное. Спустя ещё один день она заявила мне «Это невыносимо», и уехала обратно. Сначала шофёр, затем снова перелёт первым классом в ЛА. Буквально первоклассная машина по разбрасыванию денег.
Мой альбом «Different» вышел, но успехом, к сожалению, не пользовался. По крайней мере, не в Германии. Сингл “Love Of My Own” достиг 14 места в чартах (На самом деле 24го. – Пер.), а альбом туда вообще не попал. Песня “Soldier” была №2 в Восточной Европе, и была на высоких позициях в хит-парадах Азии и Южной Африки. В связи с этим, от лондонского агента я получил запрос на турне в Республике-у-мыса.

Многие артисты в то время бойкотировали ЮАР в знак протеста против политики апартеида президента Клерка. Я был в нерешительности. О ситуации в стране я узнавал только с подачи СМИ. Хотя я знал, что права человека там нарушаются, но разве в ГДР было не то же самое? Или частично в южных штатах США? Я сам видел, как обращались с «цветными» на улицах Лос-Анджелеса: как угодно, но не как в «Конвенции о правах человека». Во время переговоров с агентом я поставил условие, что представители всех рас могли бы прийти на мой концерт. По факсу мне пришло подтверждение, и через неделю ко мне в Кобленц приехал менеджер, чтобы подписать контракт. Мы сидели у меня в кабинете и обсуждали все вопросы: сколько будет шоу, сколько посетителей, техники, проезд, проживание, и конечно, оплата. Всего должно было быть 8 шоу: 2 в Йоханнесбурге и 6 в Сан-Сити.
Сан-Сити был развлекательным комплексом в глуши ЮАР. Земля, или лучше сказать, местность называлась «Бофутетсвана» на северо-западе страны, особое место отдыха. Азартные игры были запрещены во всей ЮАР, кроме Сан-Сити. Каждый уик-энд тысячи южноафриканцев приезжали туда, в 150 км от Йоханнесбурга.
Нора обговорила с агентом стоимость билетов, и в последнюю очередь – мой гонорар. Мне предлагалось 750 000 марок за 8 шоу. Я никогда не забуду, как Нора взяла калькулятор, возбуждённо понажимала на кнопки, и через 2 минуты сказала: «У меня к вам следующее встречное предложение: мой муж даст 8 концертов за 1 миллион марок! Я оставлю вам наш номер телефона, чтобы вы со своими коллегами в Лондоне могли посовещаться. Мы с мужем пока пойдём, погуляем, и у вас 15 минут на размышления».
Агент как язык проглотил. Было бы наглостью позвать его в Кобленц и шантажировать. Требование к оплате никаким образом не связано с доходами и т.д. Мы с Норой вышли из комнаты. Я сказал ей, чтобы она не перегибала палку. 750 000 марок за несколько концертов – неплохие деньги, и сделка хороша только в том случае, когда обе стороны остаются довольны. Но Нора (как всегда) оставалась упрямой.
Через 15 минут мы снова вошли в комнату. Агент улыбнулся и сказал нам: «Сделка просто замечательная! Миллион марок за 8 концертов». Нора посмотрела на меня и сказала: «Миллион марок ведь лучше, чем 750 000, или как»? Она расплылась в улыбке.
Первый раз я полетел в Сан-Сити в сентябре 1988 г, во второй раз – в марте 1989. Город был воплощением мечты. Никакого апартеида я не заметил. Наш сценический менеджер Билл был «цветным», и очень классным малым. Работу свою он делал превосходно. Также многие из его коллег были «цветными». Правда, в Йоханнесбурге я выдел отдельные «автобусы для белых людей» и «автобусы для чёрных людей» Но в Сан-Сити и белые и чёрные работали вместе и уважали друг друга.
Мой концертный зал, «Superbowl» был гигантский. Это была арена для 8000 человек с превосходной сценой. Для своего шоу я хотел белый фон на сцене: белое полотно сзади, белое покрытие пола. Каждое моё желание исполнялось. Моя гримёрка была определённо площадью в 200 кв.м., и отделялась дверью от гримёрки моих музыкантов. У меня было 2 слуги, которые стояли у моего буфета и по глазам читали мои желания. Хотите немного салата или индийского карри или, может быть, оладьи? В качестве аперитива белое вино или джин-тоник? За 2 недели до меня тут гостем был Барри Манилоу, а после моих концертов должна была приехать Лайза Минелли. Это было бесподобно! Каждый мой концерт проходил при аншлаге и был абсолютным успехом. ВОТ ЭТО Я НАЗЫВАЮ ШОУ-БИЗНЕСОМ!
В Сан-Сити один 5-звёздочный отель стоит по соседству с другим. Там были поля для гольфа и казино. Для меня Сан-Сити был таким «диснейлендом для взрослых». По выходным там творилось что-то невообразимое: приезжали люди из Йоханнесбурга или Дурбана и отрывались. Прежде всего, они хотели развлечений. Для этого-то меня туда и позвали. Мужики шли по вечерам играть в казино, их жёны – шли на Томаса Андерса.
Для нас с Норой те 3 недели в Сан-Сити были райским временем. Выступать я должен был только по выходным, в будние дни я был свободен. Мы жили в номере 5-звёздного отеля, наши музыканты тоже. Для нас всех это были каникулы.
В отеле был огромный бассейн, устроенный как озеро: вода в разных частях бассейна была разной температуры. Посреди бассейна был «полуостров», на котором располагался ресторан. Там работала темнокожая девушка, и она попросила у меня автограф. Глупо, но у меня с собой не было ни одной карточки, поэтому Нора сказала, что это не проблема и она сходит за ними в наш номер. И, вот, я сижу за столом, жду свою жену. Когда она пришла через четверть часа, и я хотел подарить юной девушке карточку с автографом, оказалось, что я забыл как та выглядит. Не подумайте, что я расист или злой человек, ничего подобного! Но в том ресторане работали чуть ли не две дюжины девушек, похожих друг на друга как две капли воды. Я подошёл к метрдотелю и сказал: «Одна из ваших работниц пожелала карточку с автографом. К сожалению, я забыл кто именно». Итак, всех официанток выстроили в ряд и, и та, что хотела автограф, должна была «выйти из строя» вперёд. Никто не сдвинулся с места, потому что они боялись своего босса. Передо мной стояли 15 официанток. Все темнокожие. Все одинаково одетые и все на одно лицо. И все смотрели в пол. Я чувствовал себя комиссаром полиции на опознании преступника. Для меня это было чудовищно неловкая ситуация. Я сказал им: «Я оставлю карточку с автографом там, на столе, у выхода. Кому надо - возьмите». Я потом не уточнял, кто взял ту карточку, но после того, как мы пообедали, со стола она исчезла.
В Сан-Сити чувствуешь себя королём. Однажды мы с Норой проголодались, но из номера выходить не захотели, поэтому мы заказали еду в номер. Когда я делал заказ, мне заявили, что по причине удалённости ресторана, доставка потребует определённого времени, но максимум – это 25 минут. Нет проблем. После 45 минут ожидания я снова позвонил, и мне ответили, что девушка с нашей едой уже в пути. Прошло ещё полчаса, но никто не приходил. Я снова позвонил в Room-Service и получил ответ, что девушка уже давным-давно ушла. Через два часа выслали ещё одну девушку на поиски той, первой. Нашли её быстро: бедняжка стояла все два часа с нашими тарелками перед эскалатором и не решалась ступить на него, потому что видела это «чудо» впервые и не знала как оно функционирует. Она перепугалась, покрылась холодным потом, но не решилась вернуться на кухню, чтобы попросить помощи. Директор отеля принёс нам свои извинения, и распорядился принести нам свежий ужин. К счастью, ту несчастную девушку не уволили: я специально попросил директора не делать этого. По крайней мере ей объяснили принцип работы эскалатора.

После нашего шоу в Йоханнесбурге я полетел во Франкфурт без Норы: в Германии у меня были важные дела. Нора с подружкой остались в ЮАР на пару дней одни. Едва я успел уехать, случилась следующая неприятность. У Норы было невероятно много невероятно дорогих украшений. К примеру, она всегда носила инкрустированные бриллиантами часы от Baume&Mercier и множество колец с бриллиантами. По пути на завтрак она вспомнила, что забыла нанести на руки крем. Поэтому она вернулась в номер, положила украшения, стоимостью 100 000 марок, на кровать и пошла в ванную. Площадь номера была 200 кв. м, поэтому можно было и не заметить, если кто-то приходил в номер. Выйдя из ванной, Нора увидела, что постель поменяли – и все украшения исчезли! Катастрофа! Нора наорала на горничную, убиравшую в номере по соседству, но так как та не знала, что вообще произошло, то начала только реветь. Придя в бешенство, Нора позвонила директору отеля. Тот объяснил моей жене, что если горничная отправила постельное бельё в стирку, то она выкинула его в 20-метровую шахту, ведущую прямо в прачечную. Нора отправилась прямиком в ту прачечную, в подвал. Комната была по меньшей мере 50 кв.м. по площади, и завалена грязным бельём. И вот, Нора, которая была очень брезгливой, и которая никогда в жизни не брала всякое грязное тряпьё в руки, взгромоздилась на гору белья и начала разгребать его. Так как нашу постель отправили туда всего несколько минут назад, к счастью, искать пришлось сравнительно недолго. Когда она мне эту историю рассказала позже по телефону, я чуть не лопнул со смеху.

Похожая история приключилась с ней ещё раз в Кобленце. Ещё с самой нашей свадьбы, Нора всегда ездила на машинах Porsche, регулярно заказывая новейшую модель. Через пару дней после того, как её старую машину забрали, в дверь позвонили. Открыв, я увидел продавца Porsche, который вручил мне пластиковый пакет. Я был в недоумении, и спросил: «Как? Что это за сумка?» Он ответил только: «Я ничего оттуда не брал». Я не понял ни слова, взял сумку и распрощался с ним. Когда я открыл сумку, я обомлел, и медленно снова закрыл её. Потом снова открыл. Пакет был полон наличных денег. 28 000 марок. Я подошёл к Норе и сказал: «Слушай, твой продавец Porsche только что всучил мне пакет с 28 000 марок. У тебя есть идеи, что бы это всё значило?» Она взглянула на меня, и сказала, как будто это самое нормальное явление в мире: «А-ах, про этот пакет я сосем и забыла. Пару месяцев назад я что-то разозлилась на тебя, сняла 30 000 марок со счёта и хотела поехать по магазинам, но ничего не нашла, кроме каких-то мелочей. Поэтому, я спрятала оставшиеся 28 тысяч в сумку под передним сидением». Меня чуть удар не хватил: оказывается, Нора месяцами возила в машине небольшое состояние по округе, и даже забыла про него!
Спустя добрых полгода я дал ещё 10 концертов в ЮАР и отправился в мировое турне. Нора, наша подруга Ютта и наши музыканты были везде с нами: Сантьяго-де-Чили, Кейптаун, Гонг-Конг, Тайпей, Сингапур, Куала-Лумпур, Бангкок, Будапешт, Москва, Санкт-Петербург, Киев, Минск, Прага… Что за чумовое время.

My-aviation.ru
Аватара пользователя
Flugleiter
Переводчик
Переводчик
 
Сообщения: 317
Стаж: 12 лет 9 месяцев 1 день
В кошельке: 599.40 MT
Откуда: Ульяновск
Пол: Нету
Благодарил (а): 400 раз.
Поблагодарили: 2868 раз.
Награды: 3
Информатор IIст (1) Герой IIст (1) Признание форумчан Iст (1)


След.

Вернуться в Thomas Anders



 


  • Похожие темы
    Ответы
    Просмотры
    Последнее сообщение

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 9

www.Modern-Talking.SU