Atropa писал(а):
Все в тебя! А какая фамилия...

Да! Даже завидно!

Игорь Романович, автор блога Green Tea
Канун Нового года. Российско-финская граница. Стая российских волков переходит границу у реки.
Бредут, периодически встречая своих финских коллег.
Коллеги толстые и лоснящиеся. Каждый в электронном ошейнике. Европа. Запрет на отстрел и охоту и защита прав животных.
Русские волки неодобрительно косятся на финских. Зажрались…
Финские ухоженные фермы. Свиньи, куры, гуси.
Летят перья, визжат хрюшки, лязгают челюсти голодных пришельцев.
Фермеры печально наблюдают. У каждого ружье, а стрелять нельзя. Европа, защита прав животных. Они лишь безнадежно кричат, толерантно потрясая кулаками: "Волки! Вы очень нехорошие!"
Финские ученые бьют тревогу. В стране нелегальные волки! Без электронных ошейников, имен и учета. Непорядок. А вдруг их кто обидит?
Группа финских зоологов и егерей спешно грузится на снегоходы. Карабины с усыпляющими иголками, ошейники с GPS для волков.
Окружают лесок у озера, где после обеда отдыхает стая. Идут цепью, чтобы не проскочил ни один.
Стая поднимается, обходит зоологов с флангов и заходит к ним в тыл.
Рычание, лязг челюстей, пронзительные крики. Обрывки штанов, ружья, ошейники и брошенные снегоходы, так как своим ходом по морозу внезапно оказалось быстрее.
Что делать? Ответ очевиден — звать русских зоологов. Их волки, они их лучше знают, вот пусть и помогают.
Позвонили в Санкт-Петербург, пожаловались.
Там ответили, что пришлют группу молодых талантливых ученых, но, увы, не бесплатно, так как теперь капитализм и подарков от Ленина больше не будет. Надевание на стаю ошейников с датчиками будет стоить триста тридцать евро каждому молодому ученому. И еще двадцать ящиков водки "Финляндия" для протирки микроскопов в лабораториях.
Договорились.
Приехал грузовик "Урал" защитного цвета. Из него выгрузились немногословные рослые молодые зоологи в зимнем камуфляже. Автоматы, ручные пулеметы, приборы ночного видения. Финские зоологи обеспокоены — пули усыпительные? А то сами понимаете, у нас тут Европа.
Старший научный сотрудник поправляет разгрузку и успокаивает — усыпительные. Спать будут как убитые. Сдержанный смех молодых ученых.
Грузят в кузов пачки ошейников, курят в рукав, негромко совещаются. Поехали.
Вернулись утром. Усталые, но довольные. Доложили — волки окольцованы.
Финские зоологи к мониторам. Есть! По мониторам движутся красные точки. Ура! Вот расчет, как договаривались.
Приезжие сноровисто грузят ящики, пересчитывают деньги, и "Урал" пропадает в снежной дымке.
Наблюдение за новыми волками в первые же дни приносит финским ученым сенсацию. Точки на мониторе передвигаются в строго определенном алгоритме. Весь день четкой цепочкой они ходят взад-вперед, а вечером собираются в аккуратный круг и до утра уже не шевелятся.
Учеными был начат труд "Поведенческие феномены финских волков в зимний период". Нобелевская премия не за горами.
В Финляндии опубликовали секретные данные о слежке за военными из России
Вторую ночь не спится финскому зоологу Мике Мякинену.
Странные повадки волков не дают покоя пытливому ученому.
Вечером он грузит на свой снегоход радар GPS и едет в лес к месту сбора красных точек.
Его воображение рисует стаю, собравшуюся на большой совет вокруг Акеллы.
Они оборачиваются к Мике. "Приветствую тебя, молодой финский зоолог Мика! — торжественно произносит Акелла. — Иди к нам в стаю! Будешь первым финским Маугли!"
Мика мечтательно улыбается и прибавляет газу.
Вот и то место. Мика въехал на большую поляну в лесу. Акеллы нет, вместо него лаконичное строение из бревен с вывеской Bar.
Изнутри доносится звон стаканов и бодрое пение финских лесорубов. Вокруг строения темнеют лесовозы.
Мика от неожиданности открывает рот — на днище каждого лесовоза мигает знакомый огонек электронного ошейника.
…………………………
Российско-финская граница. Погранзастава. Праздничный новогодний стол.
Начальник заставы держит в руке рюмку финской водки.
— Как там наши волки, товарищ лейтенант?
— Уже поели и отдыхают в вольерах, товарищ майор! Замерзли малость.
— Хорошо. А что замерзли — ничего! Пограничный волк должен стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы. Что ж поделать, если нам собак второй год не присылают. Кстати, как там наши медведи?
— Занимаются боевой и политической подготовкой, товарищ майор!
— Отлично. К 23 февраля зашлем их в Норвегию. У них там тоже водка, евро и защита прав животных. С Новым годом, товарищи зоологи!
— С Новым годом! Ура! — дружно прокатывается по заставе.
Эхо донеслось до глубин заснеженного ночного леса.
Спящая в теплом дупле белка проснулась, привычно встала по стойке смирно и отдала честь.

— Ты уж там поаккуратней, — напутствовал диспетчер фельдшера. — Мамаша психует, требует ребёнку врача. Температура у него, видишь ли, 38,3. Ни пола, ни возраста не сказала — только вопли одни. Ну и как обычно — "буду жаловаться, буду писать"... Хорошо хоть адреса от неё добились.

Педиатров на скорой не хватало, и на детские вызовы зачастую выезжали обычные линейные врачи. А когда разогнали и их, — то фельдшеры.

— Разберёмся, — фельдшер с напарницей разместились в "газели". Машина, включив маяки и время от времени помогая себе сиреной, стала "протаптывать" себе дорогу в столичных пробках.

***

— Так ты мне скажи, солнце моё, тебе заняться, что ли, нечем после работы? — сказал фельдшер напарнице, которая уже третью смену упрашивала взять её с собой на раскопки.

Раскопки — звучит, конечно, сильно. Просто хобби такое было у мужиков с подстанции: взять металлоискатели, уехать на сутки за пару сотен километров от столицы и побродить с ними в разрешённых местах, в надежде найти монетку или ещё какую-нибудь "исторически ценную" вещь для коллекции. Прознав об их увлечении, некоторые из молодых (в том числе и девчонки) тоже покупали "металки" и присоединялись к искателям.

— Жалко что ли? Ну возьмите. Ну пожа-а-алуйста. Я буду себя хорошо вести.

— Вот неймётся тебе. Мы солидные мужики, у нас семьи, дети — тебе ровесники. Неужели интересно? Посмотри вокруг — сколько ровесников? Бери любого, езжай куда хочешь. Что ж вас всё к нам прибивает?

— Да ну их, ровесников, — напарница презрительно сложила губки. — Один пьёт, второй колется, третий просто дурной какой-то. С вами интересней. Вы и поговорить можете, и послушать вас интересно, и не пристаёте лишний раз. А эти? Поговорить не о чем. Сплошные стрелялки компьютерные. Не. Не то всё.

— Надо тебя на турслёт взять. Найдём тебе кого-нибудь. Доброго и беспощадного.

Машина остановилась у подъезда. Квартира не совпадала с тем, что было указано в карте вызова: ни по номеру, ни по этажу, ни по домофону.

— Приезжие, скорее всего, — подумал фельдшер. — Хотя и местным глубоко наплевать на то, в каком подъезде они живут. С какой стороны с работы идут, с той стороны и свой подъезд считают. Что за люди!

Мамаша встретила бригаду, сразу обрушив на неё град совершенно ненужной информации о том, как её ребёнок в школе завоевал все первые места во всех олимпиадах, какой он у неё умный и как она его бережёт.

— Ребёночка-то покажите, — фельдшер прошёл в указанную мамашей комнату.

На огромном диване, накрытый четырьмя или пятью толстыми одеялами, с лицом умирающего красноармейца лежал здоровенный детина лет двадцати пяти.

— Вот. И температура не спадает, — мамаша опять нашла в себе истерические нотки. — Помогите! Вы же врачи!

— Ребёночка то разденьте, — фельдшер не скрывал ехидства, но мамаша ничего не замечала, принимая за чистую монету участливое выражение лица медика.

Под одеялами открылось одетое в два спортивных костюма могучее, рыхлое тело "богатыря".

— И костюмы снимайте. Иначе мне больного не осмотреть никак. Он у вас не в памперсах?

— Нет, — на автомате ответила мамаша и осеклась, заподозрив подвох.

— Это хорошо. Памперсы очень температуру тела повышают. Молодой человек! Поворачивайтесь. Будем вас слушать.

Исполненный страданиями больной, поглядывая на маму, покорно подставил спину. Температура, даже если она была, стала снижаться и без жаропонижающих.

— ОРЗ у вашего дитяти. Могли бы сразу врача из поликлиники вызвать. И не кутайте его так — опять температура повысится.

— Из поликлиники? А вы ничего ему не назначите?

— В наши обязанности это не входит. Вызывайте врача из поликлиники. Он и лечение назначит, и больничный откроет.

— Я не могу брать больничный! Меня с работы уволят! — мамаша опять заистерила.

— Вам? Я думал, ему нужен.

— Ему не нужен. Он пока не работает. Слабенький он. Никак не найдёт работу, чтоб не очень уставать. Он ведь даже у компьютера когда долго сидит — устаёт очень. Сыночка, — обратилась она к ненаглядному чаду. — Ты побудешь без меня? Мне на работу надо.

— А я как тут буду один? — сыночка слегка обалдел от такого маминого заявления.

— Ну родной мой. Я постараюсь пораньше приходить.

— Ну ладно. Я в интернете посижу. Только ты мне поесть что-нибудь оставь.

— Ну вы тут свои проблемы решайте без нас, — фельдшер поднялся с табуретки и вместе с напарницей вышел из квартиры.

***

— Ты знаешь, кажется я начинаю тебя понимать. Завтра после смены выезжаем. Одно место в машине свободно, металлоискателя лишнего нет. Будешь лопатой орудовать. Идёт?

— Идёт!!! — девушка радостно схватила телефон. — Маме позвоню. Скажу, чтоб завтра до вечера меня дома не ждала...

БЛОНДИНКА НА ДОРОГОЙ ТАЧКЕ СБИЛА КОРОВУ…

В суд пришло дело по ДТП с участием автомобиля Лендровер (под управлением некой Моверлик Натальи Юльевны) и коровы.
Эта дама написала претензию о возмещении материального ущерба внешнему управляющему птицефабрики, которая является собственником стада.

Ответ даме достоин высшей юридической похвалы и литературной премии!!
ОАО Ново-Петровская
птицефабрика
Внешний управляющий
Село Ново-Петровское,
Истринский район.
Московская область

Почтовый адрес: 129281, г.
Москва, офис
Телефон: 111-11-11, 222-22-22,

Исх. № 257 от 26 июня 2017 г.

Владельцу Лендровера госпоже Моверлик Н. Ю.
Уважаемая Наталья Юльевна!

С интересом ознакомился с Вашим заявлением и приложенными к нему документами. Был бы готов принести извинения за ДТП, которое произошло по моей вине, но воздержусь от этого, поскольку никакой вины за собой не ощущаю. Назовите это наглостью и крайней степенью.

Более того, не исключено, что принадлежащее Вам транспортное средство, являющееся источником повышенной опасности, использовалось Вами как орудие убийства невинной коровы (радуйтесь, что это произошло не в Индии, где корова является священным животным).

Из материалов, которые Вы прислали, не следует, что вина была моя,то есть корова, действуя по моему прямому указанию, приняла мученическую смерть с целью нанесения Вам крупного материального ущерба.

Я даже не был знаком с безвременно ушедшей, следовательно, указаний ей давать не мог. На мой взгляд, более логичным представляется иное объяснение: водитель, не соблюдая скоростной режим и не руководствуясь ни здравым смыслом, ни водительским опытом, ни правилами дорожного движения, не принял должных мер предосторожности и не сделал все от него зависящее, чтобы избежать дорожно- транспортного происшествия.

Обычно водители снижают скорость, издали, завидев пасущийся у обочины скот (особенно, если он крупный и рогатый). Поскольку объяснения водителя и коровы в материалах отсутствуют, мне трудно поверить, что корова, замаскировавшись в придорожном кустарнике, хладнокровно дожидалась в засаде приближения принадлежащего Вам автомобиля, и выскочила на дорогу в последний момент.


Готов представить в суд документы, подтверждающие, что покойная не проходила специальной подготовки, и вообще характеризовалась как добродушное, медлительное и незлобивое существо. Склонностей к суициду или терроризму не отмечалось, личных неприязненных отношений к автомобилям Лендровер не усматривалось. В быту вела себя правильно.

В производственных показателях мученицы были отдельные недостатки, но Вы же понимаете о мертвых или хорошо, или никак.

Таким образом, от добровольного взятия на себя отсутствующей вины и возмещения Вам причиненного (водителем?) ущерба, как Вы понимаете, я воздержусь.

Прошу не рассматривать это как отказ от добровольного исполнения обязательств в указанный срок, поскольку и наличие обязательств и десятидневный срок являются заблуждениями Ваших адвокатов, дальнейшие расходы на
которых не представляются целесообразными. Обращение к внешнему управляющему уже говорит любому грамотному юристу о том, что имущественные требования к должнику предъявляются не в рамках гражданского или иного судопроизводства, а в соответствии с ФЗ о несостоятельности (банкротстве). Как только Вы заявите требования в соответствии с этим Законом, они будут рассмотрены в установленный Законом (а не Вами) срок.

Дополнительно информирую, что поскольку ни моей, ни коровьей вины не доказали, мной изучается вопрос о привлечении к ответственности (гражданской, административной) истинного виновника ДТП, повлекшего
гибель любимицы всей птицефабрики. И о возмещении ущерба и морального вреда, причиненного коллективу молочно-товарной фермы нашей птицефабрики, а также родным и близким покойной.

Ваши предложения о добровольном возмещении ущерба или об отступном будут с пониманием рассмотрены (даже по истечению дневного срока).

С уважением и благодарностью за Доставленное чтением Вашего письма и подготовкой ответа удовольствие, внешний управляющий Н. Г. Тайманов

А что на птицефабрике делают коровы?

IrishElk писал(а):А что на птицефабрике делают коровы?

Обычный опыт, когда пытались расшириться до животноводческого комплекса, но прогорели, т.к. чего-то не учли при планировании. Чаще, правда, свиней разводить начинают в силу их всеядности (некондиция от птицы идет тем в корм). Отсюда и внешний управляющий. У нас в области это распространенный опыт.
http://ptfnp.ru/istoriya - вот здесь видно, что они решили профильным сделать производство бройлеров (не яиц и производных) с 2005 года, похоже, на волне решали серьёзно мясным рынком заняться.

В первый рабочий день на скорой помощи меня прикрепили к бригаде некоего Самсонова.
- А он опытный врач? – спросила я.
- Гигант! – заверил меня Михаил Иванович, заведующий отделением. – Ну, пошли, я тебя с бригадой познакомлю.
В комнате отдыха он подвёл меня к развалившемуся на низком кожаном диване детине.
- Принимай стажера, Андрей! Это Маша, наш новый сотрудник. Пока с вами поездит, а там видно будет.
Детина окинул меня флегматичным взглядом, глубоко вздохнул и спросил:
- А Веньяминыч в курсе?
- Вот ты и просветишь, - заявил ему заведующий и ушел.
Андрей указал мне на место рядом с собой, откуда-то из-под бока вытащил краснощекое яблоко, потер его о полу форменной куртки и протянул мне:
- Будешь?
Я отрицательно помотала головой.
- Напрасно отказываешься! – сказал он, отхватил треть плода, и с причмокиванием захрумкал.
- А кто такой этот Веньяминыч? – спросила я, проглотив слюну.
Андрей хмыкнул, как бы, дивясь, моей неосведомлённости.
- Запомни, дэвочка, - сказал он, изображая кавказский акцент, - Самсонов Давид Вениаминович - лютчий реаниматолог Москвы и Московской области! А я – ближайший друг и сподвижник. Фельдшер. Тоже – лучший.
Он выудил ещё одно яблоко, протер тем же самым способом, что и первое, ткнул мне под нос и сказал:
- Да ты не стесняйся, кушай яблочко. Это из собственного сада, этим утром ещё на ветке болталось, - и указал на вошедшего в комнату упитанного рыжего коротышку, в необыкновенно высоком медицинском колпаке:
- А вот, кстати, и шеф!
Первое, что мне бросилось в глаза - борода! Ржавого цвета по-боярски окладистая, она торчала, как приставленная к задранному вверх подбородку, придавая доктору театрально-задиристый вид. Он подошел, ожег нас темно-медовым взглядом и строго произнёс:
- Ну, ч-чи-то расселись? П-паехали!
Нас ждал гипертонический криз, его сменили почечные колики, потом – подозрение на прободную язву.
Первым в квартиру вступал Самсонов, неудержимый, как ледокол, спешащий на выручку мореплавателям, потерпевшим кораблекрушение среди льдов. За ним следовал Андрей, навьюченный необходимым медицинским оборудованием, ну а в арьергарде – я, с чемоданчиком медикаментов. Работали эти двое – залюбуешься! Действовали быстро, слаженно, понимая друг друга, что называется, с полуслова, и я на протяжении дня не единожды мысленно благодарила заведующего отделением за возможность поработать в составе этой бригады.
Вызов, о котором я хочу рассказать, случился в самом конце смены.
Нас встретила заплаканная женщина лет пятидесяти. Рассказала, что её восьмидесятилетняя мать внезапно грохнулась в обморок. Старушка пришла в себя, но жалуется на нестерпимую головную боль. Вдобавок, от переживания за жену, резко поплохело отцу. Старик уже несколько лет частично парализован. И давление у обоих – до небес.
Нас проводили в узкую кишкообразную комнату. Справа от входа высился полированный платяной шкаф, слева приткнулся секретер середины прошлого века, далее, вдоль стен, друг против друга, стояли две односпальные кровати с деревянными изголовьями, между ними узкий проход, упирающийся в стоящий у окна стол, застеленный потертой клеёнчатой скатеркой.
На одной кровати, опершись спиной на высокие подушки, полулежал высохший, обтянутый коричневой кожей, старик. Напротив, жалобно постанывала старушонка с мелко трясущейся головой.
Давид Вениаминович, бегло осмотрев стариков, уступил место Андрею с кардиографом, а сам остановился у секретера, огляделся и повелел:
- С-стул доктору!
Дочь метнулась куда-то вглубь квартиры, притащила деревянный венский стул, по виду - ровесник революции, и услужливо сунула прямо под зад нашему эскулапу. Тот, с размаху плюхнулся на сидение, раздался треск, и, спустя мгновение, пятая точка Вениаминовича, проломив хрупкую сидушку, спикировала на пол. Тело сложилось в позу эмбриона, борода растрепанным веером разложилась на сомкнутых коленях, руки беспомощно повисли по бокам, словно два весла, вольно болтающиеся вдоль лодки.
Всё произошло так быстро, что никто, включая самого доктора, и ахнуть, не успел.
Несколько секунд Самсонов не шевелился. Наконец, у него дернулась борода, потом руки, ноги, он закряхтел и попытался встать. Бесполезно. Нижняя часть туловища, как пробка, впечаталась в обруч сидения на уровне коленок и подмышек.
- Ы-ы-и-и, - визгливо закричал доктор. - Что з-за-а-стыли? Тяните, тяните же меня!
Мы с хозяйкой схватили его за руки и, что было силы, рванули на себя. Задние ножки стула оторвались от пола, Самсонов качнулся, и вдруг, резко кувырнувшись головой вперед, рухнул лицом в паркет и замер, распластавшись в позе черепахи. Из центра того, что ещё недавно было полноценным стулом, теперь торчала докторская задница, плотно обтянутая синими форменными штанами.
- Ой, мамочки! - схватилась за сердце хозяйка квартиры.
Я вжалась в полированный шкаф и стояла, боясь пошевелиться.
- Андрей! Г-гы -де, ты? - сдавленно прохрипел Давид Вениаминович из-под опрокинутого раритета.
Фельдшер, в это время присоединяющий аппарат к телу пациентки, развел руками:
- Так я, вот, бабушку спасаю!
- Д-дурак! – взвыл поверженный Самсоныч. - Доктора, д-доктора спасай!
- Так, бабушка же… – растеряно промямлил Андрей.
- Да, … с ней, с бабкой! – заорал врач. - Она с-сто лет прожила и ещё сы-ы-только же проживет! Меня, меня с-спасай, с-сы-ы-волочь!
И добавил пару крепких фраз без малейшего намёка на заикание.
Андрей с неожиданной для своей комплектности ловкостью перескочил через провода кардиографа и, оценив степень падения начальства, бодро заявил:
- Никаких проблем, Веньяминыч!
Общими усилиями мы вернули стул в первоначальное положение. Андрей, подобрал с пола докторскую шапочку и попытался ею промокнуть потное, раскрасневшееся лицо Самсонова, но тот воспротивился, боднул руку фельдшера головой, и прошипел:
- Т-тащи…
- Ты только не волнуйся, шеф! Я тебя мигом, как репку…
Скомандовав, чтобы мы держали стул (да покрепче!) он схватил шефа за предплечья и с силой дернул на себя.
Результат, как в русской народной сказке: «...тянет-потянет, вытянуть не может!»
- Может МЧС вызвать? – робко спросила хозяйка.
- Сами справимся! – твердо ответил Андрей. – Извини, Веньяминыч, - сказал он Самсонову, - но придется немного потерпеть!
Мы опять перевернули доктора задом кверху.
- Так, девушки, готовьтесь: я его подтолкну, а вы – примите!
Упершись спиной в стену, а ногой в задницу шефа, Андрей напрягся и буквально с первой попытки вытолкал пленника из западни. На этот раз и мы с хозяйкой не сплоховали - вовремя подхватили эскулапа, не позволив ему снова пропахать бородой половицы.
И вдруг: «Кхе–хе-хе!» - послышался глухой клёкот. Смеялся старик. Широко раскрыв беззубый рот, роняя слёзы на пергаментные щёки.
«Хи-хи-хи!» - следом тихонечко захихикала старушка. Их дочь удивленно уставилась на родителей и вдруг, громко прыснув, залилась хохотом. Следом заржал Андрей, да и я больше не могла удерживаться от смеха. Мы хохотали до колик, до слёз, пока Вельяминыч, с грохотом, не швырнул многострадальный стул оземь, в смысле, об паркет, окончательно превратив раритет в кучку деревяшек и, указывая на стариков, произнес:
- Нем-медленно за работу!
Бабушку пришлось госпитализировать. Дочь поехала ее сопровождать. Временами, на кого-нибудь из нас нападал смех, и мы, заражаясь друг от друга, опять и опять заходились от хохота. За рулем прыскал Николаич, наш водитель, которого Андрей исхитрился посвятить о происшедшей с шефом конфузии, и даже бабушка, нет-нет, да растягивала страдальчески сложенные губы в подобие улыбки.
- Если… хоть одна живая душа… - свирепо сверкая глазами, пригрозил Самсонов, когда мы подъехали к больнице.
Мы синхронно поклялись хранить тайну до гробовой доски.
Но на следующий день, как только Самсонов появился в служебной столовке, его встретил дружный коллективный возглас: «Стул доктору!»
Кто проболтался - не известно. Я точно никому не говорила. Да и кому я могла что-то рассказать в первый рабочий день? Андрей утверждал, что не сдал бы шефа даже под пытками. Николаевич в ответ на обвинения шефа утверждал, что он вообще - сторона! - его там и близко не стояло.
Остается бабушка. Точно, она! Больше некому!

Я не говорю, что у меня похмелье, но прямо сейчас я отчетливо слышу свет…